Настоящий дракон

– Аматея!

– Оно кусается! – возмущенно рявкнула его дорогая супруга. – Айлин, немедленно выкинь эту пакость!

Ага. Сейчас.

– Они не умеют кусаться, – пролепетала я, испуганно хлопая ресницами. – Это, наверное, ваша модистка иголку оставила…

Или кто-то нанюхался духов и разрезвился. Я провела ладонью, словно разыскивая мифическую иголку, и незаметно щипнула Шоя за пушистую попу. Тот дернулся, но промолчал. Знает, что виноват, негодник!

– Ай! – показательно пискнула я и тоже потрясла кистью, глядя на Аматею честными глазами. – Точно иголка. Может, вы достанете?

– Некогда, – процедила та. Но тут же спохватилась и растянула губы в улыбке: – Сейчас подъедем.

И точно, через пару ударов сердца карета остановилась.

Летний дворец встретил нас шелестом листьев багровых дубов и густым ароматом роз. Мы вышли из кареты и в сопровождении слуги направились сначала по ступеням к распахнутым массивным дверям, потом по широченному коридору к входу, видимо, в бальный зал. Науэллы важно плыли впереди, я со смущенным и смиренным видом топала следом за ними. Вот уж боги пару подобрали! Холодные, расчетливые, напрочь лишенные чувств. Сначала без тени сомнения выставили из дома дочь и надолго забыли о ней. Но внезапно вспомнили спустя столько лет. Послали на каторгу ее мужа – отца собственных внучек. Лишили ее работы и едва не испортили репутацию. Планомерно затравили всю ее семью. И все это только для того, чтобы получить в свои жадные лапы на все согласную внучку и с ее помощью стать ближе к короне.

Что ж. Сегодня они как никогда будут близки к короне!

– Лорд и леди Науэлл с внучкой! – торжественно объявил глашатай.

В огромном бальном зале смолкли голоса, только тихо играла музыка. Все повернулись к нам. Осмонд гордо выпятил грудь и подал мне идеально обтянутую перчаткой ладонь.

Смущенно потупив глаза, я опустила на нее свою руку. И мы двинулись от одной группы гостей к другой. Везде меня представляли, показывали, предъявляли, как чудо, как находку, мастерски обходя вопрос о непутевой дочери и ее супруге, словно их не было в живых.

Наконец, представив меня королю и королеве и получив благосклонный кивок, Науэллы торжественно подтащили меня к принцу. Им оказался темно-рыжий кареглазый дракон примерно одного возраста с Сандром, высокий и худощавый. Их высочество явно скучал и мечтал исчезнуть с бала. Но не мог. Как я его понимала!

Увидев приближающуюся процессию, принц подавил зевок, растянул губы в вежливой улыбке и мужественно пережил представление «найденной» внучки. «Благоговейно» прошептав приветствие, я уставилась на блестящий паркет под туфлями, раздумывая, не хлопнуться ли в обморок для пущей убедительности. Решила не хлопаться. Отобью еще себе что-нибудь. И так от застывшей улыбки ныли скулы.

Чувство разрушения стало полной неожиданностью. Я вскинула голову и удивленно посмотрела на принца. Разрушалось не его тело, а душа! Что-то с ним происходило непонятное, опасное, а разбираться времени не было. Но и промолчать я не могла.

Значит, все-таки придется хлопаться. Главное, чтоб сопушки не отвалились.

Я пошатнулась и, закатив глаза, свалилась точно в объятия оторопевшего высочества. Высочества с отличной реакцией.

Пока принц крутил головой, ища, куда бы сгрузить мое обмякшее тельце, я прислушивалась к своим ощущениям, пытаясь разобраться, что же все-таки рушит его душу. Увы, ничего не получалось. Пришлось срочно «приходить в себя».

Я протяжно вздохнула, пару раз моргнула и уставилась прямо в насмешливые карие глаза.

Покраснеть удалось без труда. Щеки сами вспыхнули, хоть зелье на них вари.

– Простите, что-то голова закружилась! – «растерянно» пролепетала я. – Здесь так жарко…

Достаточно громко пролепетала, чтобы услышали все любопытные уши. И пока принц старался поставить меня на ноги, обвила его шею руками и тихо шепнула:

– Я не знаю, что с вами или вокруг вас происходит, но это разрушает вашу душу… Никогда никому и ничему не позволяйте разрушать свою душу. Не сдавайтесь, ищите выход… – И снова громко пискнула: – О-о-о, простите!

– Да что вы, леди, всегда мечтал побыть вешалкой! – отозвался он с той галантностью, что уже на грани издевки. И едва слышно добавил: – Понятия не имею, как вы… Спасибо, мне не хватало именно этого.

Его высочество наконец совсем не бережно водрузил меня на ноги, рывком отцепил мои руки от шеи и вежливо оскалился:

– Может, приказать слугам принести холодную воду?

Угу, и макнуть меня туда головой. Чтобы не кружилась.

– Или лед? – Карие глаза сверкнули дружелюбным теплом.

– Не надо… лед, – я попятилась к Науэллам, пряча довольную улыбку. – Простите!

Принц меня великодушно простил, посоветовал Науэллам носить с собою нюхательную соль и откланялся.

– Это было слишком явно! – прошипела мне на ухо Аматея, едва желанный жених исчез в толпе. – Леди так не поступают!

А ведьмы очень даже!

– Что за самодеятельность? – продолжала кипятиться леди Науэлл.

– Извините, не знала, что нужно согласовывать падения с вами, – сухо отозвалась я, отбрасывая сидящий в печенках образ трусливой дурочки.