Читаем Настоящий Древний Рим. Мифы и правда о Вечном городе полностью

Естественно, те рабы, которые были ближе к хозяину и могли вступить с ним в непосредственный контакт, имели гораздо больше шансов когда-нибудь освободиться, чем, скажем, рабы в дальнем поместье, которые господин, может быть, так никогда и не посетит лично. Поэтому вольноотпущенники – это обычно городские рабы, жившие с хозяином под одной крышей.

Отпустить раба на волю господин мог несколькими способами, причем, как формальными, так и неформальными. Прекращение рабства называлось «manumissio» – от лат. «manu-mittere» – буквально, выпускать из рук.

Самый древний и естественный способ отпущения рабов на волю – это освобождение по завещанию. Если завещатель прямо указывал в документе, что такому-то рабу должна быть предоставлена свобода, его воля исполнялась автоматически после вступления завещания в силу.

Вторая форма, более сложная, называлась «vindicta». Происхождение этого термина неясно, но есть одна легенда, по которой первого раба, освобожденного таким способом, звали Виндиций[356]

. Этот раб получил свободу в награду за то, что помог обнаружить и раскрыть заговор с целью восстановления в Риме царской власти в 509 г. до н. э. Он не просто стал свободным, он еще и получил права римского гражданства, поскольку его поступок принес государству неоценимую пользу. Первоначально виндикта представляла собой воображаемый судебный процесс. Господин и кто-то из его друзей или знакомых являлись с рабом к должностному лицу, как правило, к претору. Друг господина, указывая на раба, заявлял, что этот человек не раб, а свободный. Господин молчал, никак не оспаривая это утверждение. Тогда претор «выносил решение» об объявлении раба свободным и символически прикасался к нему специальной палочкой. Позже эта процедура была упразднена, и хозяину было достаточно просто объявить перед магистратом об освобождении раба с занесением этого события в протокол. Причем, освобождение раба могло производиться претором даже мимоходом, например, когда претор следует в баню или в театр[357].

Хозяин мог дать рабу волю и во время проведения ценза – регулярной переписи населения по классам. Для этого нужно было дождаться ценза, обычно проводившегося раз в 5 лет, явиться с рабом к цензору и обратиться к нему с просьбой внести раба в списки граждан. Но в этом случае приходилось дожидаться нужного момента.

Эти способы освободить раба предполагали обращение к властям, но существовал и неформальный способ. Процедура проводилась прямо в доме. В кругу семьи и свидетелей хозяин просто объявлял раба свободным. Правда, свобода, полученная в таких «домашних» условиях, не считалась полной. Хозяин всегда мог передумать и отозвать свое решение. Однако, насколько частыми были такие случаи, неизвестно.

Дарование рабу свободы не считалось чем-то невероятным и не было редкостью. Наоборот, это было очень распространенным явлением. Далеко не все рабовладельцы были готовы содержать раба до самой его смерти и обеспечивать ему надлежащий уход по болезни и старости. Было гораздо выгоднее позволить рабу выкупить себя на волю в зрелом возрасте, чтобы он сам мог обеспечивать себя. К тому же, отпустить раба на волю часто было выгодным делом и могло принести большие дивиденды.

Рабы, получившие свободу, назывались вольноотпущенниками («libertine» – дословно, «освобожденные»). Первоначально все, освобожденные с применением одной из формальных процедур, получали полные права римского гражданства и юридически ничем не отличались от свободнорожденного гражданина. Законы XII Таблиц не содержат намеков на то, что их статус или права как-то отличались от статуса и прав других граждан[358]. К концу эпохи Республики вольноотпущенников стало очень много, и количество их росло. Римские власти стали задумываться о необходимости контролировать приток новых римских граждан и «отсеивать» нежелательные элементы. В правление Августа (27 г. до н. э. – 14 г. н. э.) был принят ряд законов, ограничивший права господ давать волю своим рабам, например, запрещалось освобождать рабов хозяевам, которые были моложе 20 лет. С того же времени римские юристы фиксируют уже три категории вольноотпущенников, у которых были разные права и обязанности: римские граждане, латинские колонисты и «покоренные»[359].

Рабы, которых господа наказывали заключением в оковы или в тюрьму, клеймением и пытками за совершенные преступления, а также сражались на арене по приказу хозяине, а затем были отпущены на волю, приравнивались по своему положению к иностранцам, сдавшимся в плен римскому народу. Такие рабы не получали никаких гражданских прав, а только лишь личную свободу. Им запрещено селиться ближе, чем на расстоянии 100 миль от Рима.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное