Наступит день

— Слава аллаху, значит, ты свободен! Только что я видела тебя во сне. Не дай бог, такой тяжелый сон был, — проговорила Сария, пытаясь накинуть на голову косынку. — А кроме доброго мы ничего от тебя не видели. Иди, дитя мое, да сохранит тебя аллах от всяких бед. И нас не забывай!

Фридун наклонился и по очереди расцеловал ребятишек, спавших голышом. Потом он попрощался с Сарией и повернулся к Гюльназ.

— До свидания, Гюльназ! — с волнением сказал он и протянул ей руку.

Гюльназ пошла проводить его до дверей. У выхода Фридун остановился и еще раз взглянул на девушку. Та хотела что-то сказать, но не могла. По щекам ее катились слезы.

— Вернешься ли когда-нибудь? — проговорила она и, не дожидаясь ответа, прошептала: — Я буду ждать тебя! До самой могилы!..

— Кто знает? — проговорил ой тихо и пожал ей руку.

Его тянуло поцеловать эти влажные глаза, но, подавив свое желание, он выскочил на улицу и быстро зашагал к гумну.

На углу он остановился, чтобы в последний раз взглянуть на дом, который стал для него родным. Залитая лунным светом, у ворот молча и скорбно стояла Гюльназ. И такой запомнилась она ему на всю жизнь.

Когда он дошел до гумна, луна уже клонилась к закату. Но Муса не спал и, услышав шаги, испуганно окликнул:

— Кто тут?

Фридун негромко отозвался. Муса подбежал к нему и, обняв, зарыдал. Фридун пошел с ним к стогу, в тень.

— Крестьяне согласились на условия хозяина? — спросил он, усадив Мусу.

— Эх, милый мой, что может сделать бедный хлебороб? Как он посмеет возразить? Помещик господин и над ним и над его имуществом. Ты ведь видел, что они сделали со мной из-за одного слова! Еще слава богу, что из села не выгнали. Все в их власти.

— Прости, дядя Муса, я хочу спросить тебя, неужели ты действительно нарушил метку? — спросил Фридун после раздумья.

— Нет, сынок, я не из таких, чтобы пойти на обман. Все было подстроено заранее. Это дело рук приказчика Мамеда!

— Так почему же ты не поклялся?

Муса задумался.

— Знаешь, сынок, — сказал он через минуту, — приложиться к корану не легко! От страха у меня сердце зашлось… Не выдержал я.

Мысли, охватившие Фридуна несколько дней назад, снова обступили его.

"Дышать нечем, жить невозможно! — пронеслось в голове. — Люди за Аразом на том берегу за двадцать лет прошли столетний, тысячелетний путь, а мы все те же, все те же! Предрассудки и невежество!"

И Фридун вспомнил, как при Кучик-хане крестьяне отказались отобрать у помещиков землю только потому, что муллы объявили это грехом. Однако он тут же усомнился в правильности своих суждений.

— Дядя Муса, — сказал Фридун, чтобы проверить свою догадку, — если вдруг объявят, что вся земля помещика — ваша, крестьянская, что вы сделаете тогда?

Глаза Мусы сверкнули надеждой, в голосе послышалась радость.

— Что сделаем, сынок? Поделим и будем благодарить аллаха.

— А если муллы и такие, как Софи Иранперест, выйдут к вам с кораном в руках и скажут, что делить помещичью землю грешно? Тогда как?

Муса замялся на минуту.

— Нет, этого быть не может. Почему же грешно? Бог создал землю для народа! Если хочешь знать, грешно помещику держать столько земли в своих руках. Нет, я не откажусь от земли…

Умру, но не отдам! — решительно заключил Муса.

Фридун поднялся.

— Ну, спасибо, дядя Муса! — с облегчением сказал он. — Ты пробудил во мне надежду. Спасибо.

— Куда теперь думаешь податься? — спросил старик, озабоченный дальнейшей судьбой Фридуна.

— Обо мне не беспокойся, — уклончиво ответил Фридун. — Уж я найду себе какое-нибудь безопасное местечко. Я дам знать о себе…

Тут старик рассказал Фридуну о предложении Курд Ахмеда, переданном ему через Кюльсум.

— Что бы это могло значить? — спросил Фридун.

— Не знаю, сынок. Аллах его знает, что это за человек. Но народ говорит, что он не похож на прочих господ: ни у кого ничего не берет, добр, отзывчив…

Когда Фридун, прощаясь, пожимал руку Мусе, тот остановил его.

— Послушай, парень, а как же твоя доля урожая? Куда ее привезти тебе?

— Ничего не надо, дядя Муса, не надо. Купи рубашонки ребятам.

Фридун расцеловал Мусу и ушел с гумна. Он шел, прижимаясь к скирдам, в открытых местах пригибался к земле.

Неожиданно он увидел, что прямо на него движется чья-то тень.

— Не бойтесь, Фридун, это я, — сказал человек.

Фридун вышел из укрытия. Курд Ахмед подошел совсем близко и протянул ему руку.

— Кто вы? — спросил Фридун с тревогой и удивлением. — Что вам от меня надо?

— Я такой же враг этих жестоких порядков, как и вы, — ответил Курд Ахмед. — Я такой же честный человек, как и вы. А честные люди должны поддерживать друг друга. Куда вы намереваетесь идти?

— В Тегеран.