Наступит день

— Чем скорее вы это сделаете, ханум, тем лучше… — ответил Фридун.

— Вы так нетерпеливы, точно ждете, что перед вами раскроются врата рая! — кокетливо проговорила девушка, улыбнувшись, и подняла на учителя глаза.

Казалось, она хотела вызвать в сердце Фридуна те чувства, которые были обычной данью ее красоте.

— Ханум, — ответил Фридун, от которого не ускользнуло это стремление, неужели недостаточно вам любви трех человек? Зачем же вам воспламенять еще одно, четвертое сердце?

Не отвечая, Шамсия поднялась по мраморным ступенькам крыльца, отворила одну из дверей и ввела Фридуна в гостиную. На огромных окнах висели тяжелые шелковые занавеси, пол от стены до стены был покрыт дорогим ковром. Перед мягкими креслами вишневого бархата стояли гладко отполированные орехового дерева столики. В глубине гостиной Фридун заметил раскрытое пианино.

Шамсия небрежно опустилась в одно из кресел и указала Фридуну на кресло рядом. Со смутным чувством неловкости и тревоги Фридун приготовился слушать.

— Как бы ни любила женщина и как бы ни была она любима, — вздохнув, продолжала Шамсия прерванный разговор, — ей все-таки приятно, когда она привлекает внимание. На то дана ей красота… Не верьте, Фридун, ни одной женщине, которая стала бы отрицать это.

— И все-таки я вам не верю! Ни одна девушка не станет откровенно подчеркивать свои чувства к человеку, которого она хоть сколько-нибудь действительно любит… Тем более не будет она заигрывать с тем, к кому она равнодушна.

— А как же разговаривают между собой влюбленные?

— Не знаю, ханум. Этого я еще не испытал. Но мне кажется, что по-настоящему любящие друг друга люди внешне сдержанны в проявлениях своих чувств.

— Значит, при встрече они молчат, вздыхают, а оставшись одни, отдаются мечтам и, может быть, плачут, да? — насмешливо перебила его Шамсия.

— Примерно так…

— Это и есть настоящая любовь?

— Во всяком случае это — признак подлинной любви.

— В таком случае поздравляю вас, господин учитель! Одна из первых красавиц нашего города испытывает к вам нечто подобное.

Фридун вопрошающе взглянул на нее.

— Да! Да! Не удивляйтесь! — продолжала девушка. — И не спрашивайте, кто она. Все равно не скажу. Пусть эта любовь останется нераскрытой. Так она разгорится еще сильнее… Догадайтесь о ней сами.

— А я этим не очень интересуюсь, ханум, — спокойно ответил Фридун.

— Ну хорошо, я сама скажу вам, хотя вы и стараетесь быть таким равнодушным. Обещайте лишь мне за это, что дружба наша будет верна и постоянна… и, что бы со мной ни случилось, я смогу вас видеть, учитель, когда это мне будет нужно. Ничего иного мне от вас не надо. Обещаете?

— О подобном обещании скорее должен просить вас я. А дружеские чувства бедняков и так бывают постоянны и крепки.

— Ну и прекрасно. Тогда я скажу вам. Девушка, которую вы так отметили своим вниманием на моем вечере…

Фридун тотчас же вспомнил Судабу.

Многозначительно посмотрев на Фридуна, Шамсия добавила:

— Она и влюбилась в одно сердце из тысячи сердец.

— В кого? — спросил с удивлением Фридун.

— Ну конечно, не в меня.

И Щамсия весело расхохоталась, но потом снова серьезно продолжала:

— Если бы вы знали, что творится с бедной девушкой. Бывает у меня чуть не каждый день. Услышав шаги за дверью, приходит в страшное волнение. Наконец, однажды, не выдержав, она спросила меня: "Почему не видно вашего учителя, дорогая Шамсия?" Я ответила, что вы серьезный молодой человек и с головой погружены в науку. И еще я спросила: "Он понравился вам, милая Судаба?" Она вся вспыхнула, но ответила: "Да, Шамсия, это благородный, умный и простой человек". Тогда я решила обязательно устроить вашу встречу. Вот почему и потревожила вас сегодня, дорогой учитель.

Фридуну показалось, что Шамсия затеяла все это просто для того, чтобы развлечь себя, как это нередко делают богатые бездельники.

— Вы хотите сделать меня участником спектакля, ханум? — сказал он серьезно. — Я согласен и сыграю порученную мне роль, но только в заключение объявлю Судабе-ханум, что вы решили поразвлечься.

— А что вы думаете?! Ведь это в самом деле интересное зрелище: принцесса, дочь министра — и бедный студент! Да еще из деревенских! язвительно воскликнула Шамсия.

Фридун заметил ревнивый огонек в глазах девушки, и ему стало ясно, что Шамсия собралась отомстить за боль, причиненную ей в памятный вечер, когда сам Шахпур танцевал с Судабои.

— Вы нехорошо поступаете, ханум, — сказал он. — Мстить за мелкую неприятность… Я верю, что в вашем сердце нет столь низменных чувств.

Шамсия вспыхнула.

— А это хорошо, что она играет моей жизнью?

И девушка закрыла лицо руками.

— Если есть серьезное чувство, — стал утешать ее Фридун, — все это сущая мелочь, потому что подлинная любовь далека от измены. Когда два молодых сердца связаны подлинной любовью, может ли это повлиять на них, дорогая Шамсия-ханум?

Но этими словами Фридун только задел девушку за живое. Она печально поникла головой. В таком несвойственном для нее состоянии Фридун видел Шамсию впервые.