Наваждение снежного рыцаря

Так. Это не важно. Сходила наверх, переоделась и, наученная горьким опытом, повязала шерстяным платком голову и плечи. С ним и правда значительно теплее, и дом уже прогрелся. Вернулась на кухню и принялась за работу. Купленные овощи и оставшуюся морковь, принесённую Рильзой для вчерашнего супа, убрала в ящик с песком. Оставила лишь немного на готовку. Сняла заслонку с печи и подкинула дров, чтобы сделать побольше углей. Кочергой сгребла тлеющие головёшки в кучу, поближе к полену. Не хочу долго ждать. Да и Элиас наверняка вернётся голодный…

Страх, что мы совсем остались без денег, одолевал, но я запретила себе мучиться раньше времени. Для начала дождусь возращения мужа. А затем уж будем решать проблемы, когда он их обозначит.

Помыла руки и взялась за разделку окорока. Кость отложила на бульон. А мясо надо разделить на порции: одну часть завялить, другую сразу приготовить или унести на холод, шкурку и жир засолю.

Достала чугунок и отправилась его мыть к тазику с водой и ведрам, стоящим возле рукомойника. Попробовала рукой, верхний бачок пуст. Попробовала поднять ведро. Нет, не осилю сама наполнить рукомойник. Вздохнула.

Стук в дверь отвлёк от мыслей.

— Эт я, — послышался из-за двери знакомый голос.

Рильза?

Поспешила открыть и с радостью впустила соседку в дом. Она первым делом огляделась и довольно кивнула.

— Осваиваешься?

— Понемногу, — пожала плечами.

— Ты же знаешь, что у него есть погреб, — женщина кивнула в угол, туда, где сбоку от рукомойника я только сейчас заметила небольшое металлическое кольцо. — Там есть овощи и фасоль в сетке видела.

— О! Буду знать.

— Ага, — Рильза подошла и сунула мне в руки маленькую стеклянную баночку. — Мне тут меду привезли. Наконец бури кончились и скоро караванщики начнут заезжать на пути в Ортензию.

Мне оставалось лишь признательно кивнуть.

— Чем я могу вас отблагодарить?

— Да брось, — соседка махнула рукой, — Элиас много кого спас во время патруля, так что у него полгорода в должниках ходят.

— Правда? — удивилась я.

По тому как нас сегодня встречали так сразу и не скажешь… Но вслух я этого не сказала.

— О, слухи уже дошли? — Рильза усмехнулась. — Не верь ничему, пусть сам тебе расскажет.

— Я и не верю. У него кошель подрезали, он вора ловить убежал.

— Знаю, знаю, успела уже услышать. Заходили ко мне две кумушки. Да только отправила я их, чтобы не несли чепуху про дочку лорда.

Немое изумление с моей стороны было ей ответом.

— Да не родная она! — Соседка хлопнула меня по плечу. — Лорд Фробби женился второй раз на вдове, а у неё дочь взрослая, ровесница Элиаса. В общем, дальше вы сами. А я пойду, зашла проведать.

Она пощупала мой живот, я не возражала.

— Болит? — спросила опытная повитуха.

— Нет.

— А так? — Она переместила руку выше и сильнее сжала.

— Неприятно немного.

— Ну, значит, всё у тебя хорошо.

Рильза облегчённо выдохнула и зачем-то стряхнула руки в угол.

— Давай, закрывай дверь и не мёрзни. Кстати, если платья нужны, могу подсобить, а то ты в рубахах мужа ходишь, я погляжу.

— Даже не знаю, — пожала плечами я, — кошелёк подрезали, а как у нас с монетами сейчас — мне не ведомо.

— О, сама наивность, — Рильза усмехнулась, — у Эла жалование рыцарское на зависть соседям. Так что не переживай, голодать не будете, даже если отец совсем от него отречётся, что вряд ли. Одумается, наверняка. Ну, это дело не моё. Пошла.

И она ушла, а я закрыла за ней дверь, чувствуя, как морозный холодок охотно проникает в дом.

Вернувшись к прежнему занятию, я быстро помыла чугунок, закинула туда кость с остатками несрезанного мяса, залила водой. Задвинула его рогаткой и принялась за овощи. Сделаю капустник на сегодня, а на завтра рагу с фасолью, если сумею спуститься в погреб и найду её там.

Мясо укрыла салфеткой, а то ирбисы хитрые. Могут и стащить.

Ири и Фири, как ни странно, свернулись в клубочек и дрыхли возле кресла в зале. Умные, на диван не лезли. Поглядывала в их сторону время от времени, проверяла. Оказалось, незачем. Они и без меня наученные.

К тому времени, как я закончила готовку первого блюда, ставя новый чугунок с мясом и фасолью на тлеющие угли, Элиас наконец вернулся. Не сказав ни слова, он подошёл ко мне и обнял. Долго и очень долго молчал, прежде чем удручённо выдохнул:

— Прости меня.

Глаза заслезились против воли. Мне вдруг стало так тяжело — я почувствовала себя обманутой. Нет, нельзя! Прогнала подальше гадкие мысли и задала тот единственно верный вопрос:

— За что?

Эл повернул меня к себе и приподнял лицо выше, заглянул прямо в глаза.

— Что бросил тебя на рынке одну, что создал проблемы, что не сказал об ужасных слухах, которые обо мне ходят.

— Так это неправда?

Надежда всколыхнулась внутри растревоженной птицей. Тело стало невесомым. Я напряжённо следила за его поджатыми губами и ждала ответа.

— Поверишь ли ты мне?

Было трудно скрыть разочарование, но я попыталась.

— Расскажи мне всё, Элиас.

Я просила или требовала? Неясно. Но Эл и не возражал. Он потянул меня за руку в зал к дивану, где и усадил себе на колени, а сам лицом уткнулся в моё плечо.