Навязанная жена

Теперь она неуловимо выпрямилась, спрятав страх поглубже. Но Дитерикс его видел, и этот страх вызывал в нем двойственные чувства. Какую-то мстительную радость, что жена боится его гнева, потому что ему есть за что гневаться, черт побери! И все же именно этот ее страх почему-то ранил его, ему хотелось успокоить, доказать, что…

— Как ты провела этот месяц без меня? Довольна ли? — спросил он, подходя ближе.

— Благодарю. Мне очень понравилось в вашем замке. Все было очень хорошо.

«До тех пор, пока не появились вы»

Эти слова не прозвучали, но Дитерикс их услышал. До огромной кровати оставалось несколько шагов, жена сделала попытку встать, Дитерикс вытянул руку, говоря:

— Не вставай.

Она как-то дернулась, спрятала руки и замерла. Разговор упорно не хотел клеиться. Мужчина прошелся вдоль ложа, глядя куда-то в стену, потом резко повернулся и неожиданно для самого себя спросил:

— Леди жена, ты не беременна?

— Нет, ваше величество.

Дитериксу показалось, она вся вспыхнула, глаза метнули в него бирюзовые лучи, но взгляд так же резко опустился, а губы странно покривились. Брезгливо — презрительно. Но он уже перестал обращать внимание на то странное свечение, что ему в ней время от времени виделось, ему просто нужен был ответ!

Непроизвольно сжались кулаки. Холодное презрение оказалось как кислота для его мужского самолюбия.

— Ответь мне на один вопрос, леди жена, отчего ты улыбаешься все мужчинам вокруг, кроме меня?

Она молчала, уставившись куда-то в сторону. Ему вдруг стало дико обидно, от обиды полезла гадость, подогреваемая ревностью:

— Может быть, ты и ласки свои расточаешь так же охотно, как улыбки? Ммм?

О! Каким гневом полыхнули ее глаза!

— Я знаю свой долг. В отличие от вас, государь!

Дитерикса к этому моменту уже трясло от противоречивых чувств. Теперь он просто взорвался:

— Ах вот как, леди жена?! Долг, говоришь?! Так исполняй свой долг!

И тут она сделала нечто, убившее свесь его гнев на корню.

Жалкая бессильная улыбка исказила пунцовые губы, по лицу пробежала тень страдания. Она быстро сбросила одеяло, капот полетел на пол, а потом Мариг откинулась на подушку и набросила подол рубашки на лицо.

Дитерикс видел, как нервно вздымается плоский белоснежный животик, как чуть подрагивает тело в ожидании. Чего? Акта насилия? Он не хотел ее насиловать! Убей Бог, он не хотел! Он хотел…

Невольно отметил, что Мариг за прошедший месяц немного округлилась, кости уже не торчали так заметно. Она казалась такой беззащитной, и в этой беззащитности было страшное, несокрушимое оружие.

Мужчина замер вслушиваясь в ее шумное затрудненное дыхание, Потом медленно приблизился, протянув руку, невесомо, почти не прикасаясь, дотронулся до губ, скрытых тонкой тканью.

Эта ее рубашка…

Она разделяла из не хуже каменной стены. Непробиваемой, непреодолимой. Разрушить эту стену силой невозможно.

Вся злость, бродившая в нем, куда-то испарилась, Дитерикс понимал, что наверное должен был бы уйти, но он не мог этого сделать. Ему нужно было пробиться к ней, необходимо иначе никак не уляжется в душе эта мучительная потребность, с которой он безуспешно боролся все эти дни.

Мужчина приблизился, осторожно лег рядом, легко провел кончиками пальцев по лицу, скрытому тканью. Вздрогнула, губы под рубашкой чуть приоткрылись, задышала глубже.

Боится…

Не надо. Не надо страха, пусть не будет страха.

Очень нежно, невесомо прикоснулся губами к ее губам, скрытым тканью. Еще и еще раз. И еще. Покрывая легкими поцелуями лицо, руки, тело.

Белоснежное, светящееся в полумраке комнаты, чуть подрагивающее тело.

Губы спустились ниже, даря ласку. Она действительно чуточку округлилась, но это не имело ровно никакого значения. Сейчас не имело для мужчины никакого значения, какие у нее формы, пусть даже этих форм вовсе нет. Была она.

Не тело, но она.

Покрывая поцелуями дрожащий живот и ноги, он целовал ЕЕ. Дарил нежность, ласку. Отдавал с лихвой то, что безжалостно забрал когда-то. Дарил блаженство. Тонул в нем сам.

Постепенно тонкое, чуть светящееся тело начало отвечать на ласку, с губ слетел тягучий стон наслаждения. И только тогда мужчина осторожно сдвинул с ее лица рубашку, чтобы прижаться к губам своими, пить, не насыщаясь, утоляя жажду. Позволить рукам касаться так, как ему мечталось весь этот месяц.

Сейчас он уже не мог бы сказать, как себя ощущает. Это было так… словно не было тела, словно его нет и ее нет по отдельности, но есть они едино, вместе.

Никогда Дитерикс не испытывал такого, а он-то спал с женщинами с одиннадцати лет. То, что происходило с ним сейчас, не просто секс, это как печать навечно. Дальше он уже ничего не помнил и не соображал, он просто был. Был с ней, в ней, а она в нем.

* * *

Кнут накинул звуконепроницаемый полог на их спальню не сразу, как король туда вошел. Но на сей раз он не оставил себе «замочной скважины». И лишь спустя довольно долгое время решился проникнуть сквозь полог тонкой ниточкой сознания. И немедленно закрыл его снова.