Навязанная жена

А после опустился на пол, прижался спиной к стене. Он и не замечал, что все это время ходил на месте. По ширине коридор был в три шага. Три шага туда, три обратно. На лице мага появилась странная, но очень довольная улыбка, он извлек из-за пазухи серебряное зеркальце — артефакт, активировал.

На сей раз Джефрэйс ответил не сразу, пришлось ждать, пока в зеркальце появилась его встревоженная физиономия с растрепанными со сна волосами. На немой вопрос, читавшийся в глазах старика, Кнут просто кивнул.

Князь замер, прикрывая глаза. Грудь его резко вздымалась, Кнуту даже почудилось, что из-под век старика блестят слезы. Но тот вдруг резко оживился:

— Кнут! Не больше десяти шагов! Помни!

— Да, — ответил тот. — Я помню. Я же обещал.

С этими словами маг прервал контакт.

Мастер Кнут служил князю уже больше девятнадцати лет. Делал он это добровольно по одной причине. Мариг. Когда девочка только родилась, измученный, почти выживший из ума Джефрэйс просил мага, проездом остановившегося в Аренгарте, посмотреть, что не так с ребенком.

Вот тогда и покорила она навсегда его сердце. Догадавшись, что перед ним дитя древней крови, маг сначала испытывал к ребенку непонятный, почти болезненный интерес, а потом полюбил как свою дочь, которой у него никогда не было.

И Джефрэйс любил дочь, но то была мучительная, горькая любовь с болью пополам. Девочка всегда напоминала о любимой Тильдир, потерянной навеки. Глядя в голубые глаза Мариг, ему было проще поверить, что любимая женщина могла быть ему неверна, чем в то, что произошло на самом деле. Но все-таки часть души Джефрэйса была отравлена сомнением, так ему было легче жить.

Знал ли он, на ком женился? Ни в тот момент, ни после Джефрэйс этого не знал. И о том, что в Ворстхолле издревле живут сильфиды, отправляясь туда войной, он тоже не знал. Казалось, должен был бы заметить странности, имевшие место в этом походе. Трое его старших сыновей, они погибли, один погнался в лесу за косулей и упал в ловчую яму с кольями, другой заблудился, и сгинул в болоте, а третий сорвался со скалы. Почему так произошло?

Ему бы остановиться, поинтересоваться, но князь ничего не слышал, его будто вела куда-то крепкая нить, тянувшаяся из сердца. А, увидев Тильдир, понял, что принадлежит ей навеки.

Невозможно закрыть свое сердце от дочерей сильфид.

Не всем видим свет, что скрывается в них, и не во всех возникает к ним привязанность, лишь в тех, кого выберет сама. Та привязанность, будь то дружба или любовь, крепка как смерть. Любить дочери сильфид могут лишь одного единственного, кого выберет их сердце. И только с ним могут иметь детей.

* * *

Прошло некоторое время и странное, неизъяснимое состояние блаженства отпустило Мариг.

Понемногу вспомнила, что она в спальне своего мужа.

В постели своего мужа, в его объятиях… Спят? Она не сразу смогла прийти в себя, а, осознав, что между ними произошло, пришла в смятение.

Захотелось немедленно сбросить с себя его руки и бежать.

Почувствовав, что она напряглась, Дитерикс проснулся. Тонкое тело жены стало отодвигаться, он инстинктивно сжал руки, вдавливая ее в себя. Не дать ей отдалиться. Не сейчас. Отвернулась.

— Я… — услышал сбивчивый шепот.

— Что? — выдохнул в ответ, касаясь рукой волны черных волос.

— Я хочу уйти, ваше величество.

Так холодно. Словно провалился с головой под лед. Отнял руку, она не пошевелилась. Молча встал, оделся и вышел.

Мариг казалось, она вовсе не сможет уснуть в этой постели. Однако стоило ей остаться одной, сон сморил ее в считанные минуты. В отличие от Дитерикса. Он еще долго стоял у открытого окна в спальне своих северных покоев. Морозный воздух выстудил комнату, но холод был приятен, холод был сродни холоду, поселившемуся в душе.

Глава 17

Проснувшись затемно, Дитерикс велел оседлать коня и ускакал в лес. Сопровождению, высланному начальником стражи, запрещено было приближаться. Король хотел уединения, чтобы ветер свистел в ушах, чтобы холод обжигал лицо. И никого рядом.

Через некоторое время король вернулся в замок, конь шел шагом, красивый всадник ровно держался в седле, откинув назад гордую голову. Лицо его не выражало ничего. Горячая ванна ждала его в покоях, принесли завтрак.

— Ваше величество, принц Хенрикс ожидает вас в фехтовальном зале, — доложил вездесущий мажордом.

У него были и другие важные вопросы, но начать он предпочел с этого. Дитерикс взглянул на царедворца и проговорил:

— Хорошо. Что еще?

— Эээ… Государь, через неделю Новый год… — осторожно начал мажордом. — Мы будем устраивать бал?

Надо же. Подошел Новый год, а он совсем забыл об этом.

— Да, конечно, будем как всегда.

— Эээ… Я могу справиться у королевы, как бы она хотела оформить зал…? — робко поинтересовался мажордом.

Весь замок уже знал, что его величество провел вчера большую часть ночи с женой. Все подозревали, что не одними душеспасительными беседами они там занимались. И все умирали от любопытства, отчего государь так мрачен сегодня.

— Можешь, — поморщился Дитерикс. — И впредь не беспокой меня по этому вопросу. Что-то еще?