Навстречу приключениям

Она упёрла руки в бока и ждала. Милтон тоже упёр руки в бока и ждал.

– Да, капитаны! – пропел Гейб.

– Вы ведёте себя так, будто две минуты назад я не спас вам жизни, – проворчал Рафи.

– Мы очень тебе благодарны, – парировала Инжир, – но условия остаются прежними.

С минуту Милтону казалось, что Рафи не сможет принять этих условий. Возможно, он в бешенстве бросится к каноэ, несмотря на опасность. Но затем Рафи всплеснул руками, пожав плечами так выразительно, как только мог, и сказал:

– Ладно. Пожалуйста. Вы двое за главных. А теперь мы можем выдвигаться, пока что-нибудь ещё обитающее в этих джунглях не попыталось нас убить?

Ответил Милтон. Поднимая свой рюкзак, он сделал глубокий вдох и произнёс:

– Да, думаю, теперь мы готовы идти дальше. Вперёд.

Глава 42

Мир вниз по реке

Через три часа после начала похода вниз по реке джунгли превратились в совершенно иной мир. Теперь осталось мало растений, знакомых Милтону (и он был вполне уверен, что и Инжир тоже). Хлопковое дерево тут, огненное дерево там, тамаринд вон там, но ничем не примечательная листва стала редкостью.

Вместо этого появились стволы деревьев, окрашенные в тёмно-синий или радужный цвет или покрытые перьями, словно гигантские птицы. Исследователи увидели висячие цветы, звенящие, словно музыка ветра. Появились огромные бабочки всех оттенков, ящерицы в горошек, птицы с хвостовыми перьями длиной три метра, пикирующие и кружащие над их тропинкой. Под ногами у них росли цветы с необычными лепестками, напоминавшими оригами, ползучие лозы и розово-сине-фиолетовые кристаллы, которые, подумал Милтон, должны были быть конфетными камнями, упоминавшимися в путеводителе (есть он их, правда, не стал из соображений гигиены). Всё было яркое и блестящее. И если честно, странное.

– Ого! – не уставал восклицать Гейб. – Вы это вообще видели?

– Безумно и чудесно, – ответил Милтон. – Как и говорила доктор Парадис.

– Ты не чувствуешь себя ею в момент, когда она впервые обнаружила это место? – спросила Инжир. Она расплывалась в улыбке до ушей с тех самых пор, как они продолжили поход, несмотря на их новых попутчиков. – Подумать только, что здесь можно было бы найти: лекарства от болезней, тысячи новых видов. И нам предстоит это выяснить.

– Это просто великолепно, – согласился Рафи, без устали фотографируя.

К несчастью, продираться через новую невероятную флору было не легче. Здесь было не меньше острых шипов (включая те, которые выглядели как чавкающие зубы), подлесок был не менее густым (включая тот, что вставал на дыбы, словно хвост сердитой кошки, когда они подходили), и тупиков было ненамного меньше.

Не помогало и то, что они толком не знали, куда нужно идти.

После подсказки с каноэ единственным возможным намёком, который Инжир и Милтон сумели обнаружить, была строчка «Среда обитания» в разделе о Звездохвостой пичуге: «

Парит под куполом джунглей и гнездится на Яркозвёздном дереве, которое, по счастливому стечению обстоятельств, является идеальным местом, где можно провести ночь». Они выискивали взглядом дерево, подходящее под описание, и игнорировали непрекращающиеся вопросы Рафи о том, куда они идут. Когда они наконец поделились с ним своим планом, он не впечатлился.

– И мы собираемся бесцельно бродить, пока не увидим звёздное дерево? – сказал он. – Что, если мы его пропустим? Вы видели, сколько здесь деревьев? – он обвёл рукой вокруг, и Милтону пришлось признать, что в его словах был смысл.

– У тебя есть предложение получше? – спросила Инжир.

– Дай мне путеводитель, и будет, – ответил Рафи.

Инжир подняла бровь и зашагала вперёд.

Рафи шумно фыркнул.

– Пожалуйста

, можно мне взять путеводитель? – спросил он её.

Милтон вынул путеводитель из водонепроницаемого мешочка и отдал ему.

– Ты можешь его взять, – произнёс он своим самым повелительным тоном, – на полчаса.

А затем поспешил догнать Инжир, прежде чем Рафи успел ответить.

В процессе похода Инжир находила всё больше вещей, над которыми можно было поохать и поахать, да и сам Милтон чувствовал себя не так уж плохо. Здесь, в дикой природе, его мысли молчали, а желудок не испытывал дискомфорта. Это была одна из тех вещей, которые ему нравились во время Стадии Любителя Природы: будучи на свежем воздухе, чувствуешь себя так, словно возвращаешься домой.

– Так странно, – тихонько сказала Инжир, когда они пересекали небольшой пятачок, усыпанный радужными цветами спиралевидной формы. – Я всё время думаю о том, что папа полюбил бы это место.

Милтон замешкался, прежде чем ответить, не желая вторгаться на территорию Вещей-О-Которых-Нельзя-Говорить.

– Но он ведь был художником, а не учёным, верно? – наконец спросил он.

– Да, – ответила Инжир, – но он рисовал в основном природу. По выходным мы все вместе ходили в походы. Мама собирала образцы растений, он рисовал, а я читала, – она улыбнулась крошечной улыбкой. – Я уже давно об этом не думала.