Не Господь Бог

У Лены день тоже начался с новостей. Записи сегодня не было. Людмила Исааковна в кои-то веки попросила отгул. Лена предвкушала день безделья – все-таки как здорово быть самозанятой. Сама себе хозяйка. Но поваляться на диване с книжкой не удалось. Из универа приехала Машка. Её не взяли в группу по обмену.

– Уроды! Это несправедливо! Я лучше всех! У меня высший бал! Они меня задвинули ради какого-то блатного!

Лена попыталась обнять дочь.

– Мне очень жаль.

– Жаль?! И всё? – отступила дочь.

– Милая, может быть, в следующий раз?

– В следующий раз они опять меня бортанут и наберут детишек этих крутых! Ну позвони кому-нибудь! Ну почему ты не крутая?! Чтобы пойти им там устроить взбучку! Чтоб им приказали меня взять! У тебя же там были клиенты важные! – Маша цеплялась за любую надежду.

– Ты же знаешь, Маш.

– Ну конечно! Ты же никогда не просишь. Ты же такая правильная! – дочь зашагала прочь.

– Куда ты? – спросила Лена.

– К отцу! Может он поможет. Если ты ничего не можешь!

Некрутая мать осталась. Зазвонил телефон. Дима сообщил, что его назначают главой Росгаза. И ему очень, очень страшно.

Кому-то она была нужна.

И были сотни иголок в лицо.

– Я не смогу! Нет, пожалуйста! Я туда не пойду!

У Дмитрия Алексеевича Ушакова, без пяти минут главы крупнейшей госкорпорации в стране, была истерика. И Лена сделала всё, что могла.

И были журналисты в холле Росгаза, и было крепкое рукопожатие. И Лена была Землёй, которая проводила своего сына в космос.

И Дмитрий Алексеевич Ушаков стал главным.

И Лена спешила к дочке домой, которую не впустила папина чика, чтобы дочка могла пожаловаться.

И девушка Димы Катя ревновала отчаянно, пока не получила кольцо, и с Митей было покончено навсегда.

И был вызов SOS к Сашке-маугли, работавшей в морге, а не в парикмахерской, как она наврала своему новому парню.

И Машка, вернувшаяся несолоно хлебавши от отца, временно смирилась с тем, что стажировки не будет. Но она продолжала учить английский. И заставляла мать смотреть с ней сериалы с субтитрами.

Потому что от маминых бедняжек, как Маша смекнула из репортажа по телевизору, может быть польза. Мать правда отказалась просить, но ещё не вечер.

И Машка оказалась права.

Утром Дима позвонил, уже без истерики, назначил ей деловую встречу в офисе. Лена рассмеялась. Должность штатного психолога Росгаза? Он шутит? Она ни за что не расстанется со своим статусом самозанятой. Где она, и где офис.

– Я без тебя не могу. Ты мне нужна. У тебя будет высокая зарплата, соцпакет.

Лена на это только улыбнулась, подыскивая слова, чтобы не обидеть. Но тут Дима сказал о программе стажировки от Росгаза за рубежом, куда может поехать Ленина дочка.

Откуда он узнал?

Маша позвонила ему и попросила за себя сама. Вежливо, извинившись за то, что спёрла номер Ушакова из маминой телефонной книжки. Он не обиделся.

Лена вернулась домой.

– Мне предложили должность в Росгазе, – сказала она дочке, следя за её реакцией.

– Серьёзно? – правдоподобно удивилась дочь.

– Ну брось, – устало сказала Лена.

– Ну ладно, да, я звонила этому твоему Ушакову. Он сказал, что без тебя, как без рук.

Маша изобразила самое милое выражение – кота из Шрека и оленёнка Бэмби в одном флаконе. Вся её жизнь зависела от этого вопроса.

– Мам, ты же согласишься?

Мать стала крутая.

Мичурин чувствовал себя виноватым, что не помог дочке со стажировкой. И если честно, стрессовал, когда покупал тортик по пути в гости к дочке. Как бы Машин любимый низкокалорийный не полетел в него. Мичурину предстояло сообщить, что он честно обзвонил всех влиятельных, кому он жизнь спас и кто просил «обращаться, если что», но увы. Предложение устроить стажировку в Калининграде Маша сочла бы оскорблением.

Но дочка чмокнула в дверях в щёку, приготовила чай, напевая, под нос.

– Маш, ты в порядке?

– Я замечательно! А что? – спросила Машка.

Как будто позавчера не она угрожала повеситься, кинуться с крыши, утопиться или как минимум порезать вены, если отец ей не пообещает, что поищет среди крутых кого-то, кто может помочь с Америкой.

Мичурин от Маши ждал другой реакции. Но дочь как будто вовсе забыла о стажировке.

– Как мама? – спросил Мичурин, решив не трогать лихо, пока оно тихо.

– На работе, – ответила Машка. – Она у нас теперь в офисе.

Мичурин подумал, что ослышался, поперхнулся.

– Где Лена, а где офис? С чего?!

– Ее начальник, если помнишь, Ушаков, ну, тот задрот, представь, стал главой Росгаза, и позвал маму к себе. Ну, а меня по блату в международную программу.

Сказанное объясняло поведение дочки, но не укладывалось в голове Мичурина. Особенно фамилия девственника Ушакова, который, раз свалившись на его голову, теперь, кажется, прописался там навсегда.

Глава 5