Не могу тебя забыть

С работы она вышла поздно. Ей не хотелось встречаться с коллегами, ей не хотелось видеть Колесника. Ей не хотелось ни с кем разговаривать. Было ощущение пустоты и усталости. Как психолог, она знала, что такие состояния не всегда связаны с реальным переутомлением. Такое состояние – это защитная реакция. Она появляется, когда человек вынужден сделать решающий шаг или преодолеть что-то. Соломатина это знала, но от знаний и опыта сейчас было мало проку. Одной из самых последних она вышла из здания, на автобус не пошла, а медленным шагом двигалась по направлению к метро. Инна прекрасно понимала, что так она будет до ночи добираться домой. Но от одной мысли, что ей предстоит с кем-то заговорить, встретиться глазами, сидеть с кем-то рядом – от этой одной мысли ей становилось плохо. Окажись она сейчас на необитаемом острове – это было бы счастье. Она бы смогла разобраться с тем, что творится в ее жизни, в ее душе. Но большой город не предполагает одиночества. Прошагав приличное расстояние, Соломатина опомнилась и поспешила к автобусной остановке. Как она доехала до метро, она не помнила. Так же машинально она проехала положенное число станций, сделала пересадку и наконец оказалась дома. Только открывая ключом дверь, она подумала, что это полный идиотизм – иметь машину и добираться на двух видах транспорта. Хотя последнее время она редко садилась за руль, потому что с работы обычно уезжала с Колесником. И были дни, когда он заезжал за ней и на работу они ехали вместе.

Соломатина зажгла в доме свет, прошла на кухню, налила себе воды, сделала глоток и расплакалась. Она почувствовала, что не в силах больше сдерживаться, и зарыдала в голос. Этот бабий плач сама Инна не выносила – так плакали некоторые подруги в минуты отчаяния. Она смотрела на них и давала себе слово никогда так не делать. Не опускаться до этого отчаяния, чтобы не презирать себя потом, не стыдиться назавтра своей несдержанности. Но сейчас она позабыла обо всех своих обещаниях и ревела громко и горько. Она плакала обо всем – о Федотове, о своей жесткости. Она плакала о сыне, которому уготовила выбор. А иногда выбор – это наказание, а не роскошь. Она жалела родителей, которые любили ее, внука и даже Федотова. Она скулила от отчаяния и страха – она понимала, что Колесник тоже любит ее. Любит по-своему, как может, и ради нее пойдет на многое – поменяет жизненный уклад, привычки. И он понимает, как дорог может быть сын. Колесник попытается все сделать для ее счастья. Но Инна все равно плакала, потому что знала, у них ничего не получится. Уже состоялся тот самый разговор про кадетский корпус. И ничем, никакими обещаниями уже не перечеркнуть те его слова. Еще она рыдала от страха – страшно было остаться без человека, который будет любить ее и станет опорой, поддержкой, частью жизни. Много было причин для этих слез. Соломатина на ощупь нашла бумажные салфетки, перепачкала их тушью и потом побрела умываться. Она заснула на диване, не успев раздеться. Сон был крепким, словно со слезами ушло все, что так мучило ее.

А утром Соломатина встала ни свет ни заря. Привела себя в порядок, завела машину и примчалась на работу. В своем кабинете она навела порядок, составила график приема на следующие три дня и пошла к руководству.

– Я ухожу, – сказала она изумленному начальнику, – вот мое заявление.

– Что, опять в стюардессы? – попробовал пошутить он.

– Нет, в пилоты, – совершенно серьезно ответила она.

– Соломатина, ты даешь! – крякнул тот.

– Да, у меня всегда так. Все не так, как у людей.

– Знаешь, черт тебя разберет, но мне жаль, что ты уходишь.

– Мне тоже, но так надо.

– Может, и правильно. У тебя уже сертификат пилота-любителя, ты летала бортпроводником, и вообще, в нашей «системе» ты давно. Получишь сертификат коммерческих перелетов, и, собственно, все. На здоровье ты не жалуешься.

– Не жалуюсь, – подтвердила Соломатина.

– Тогда счастливо. Ты заслуживаешь счастья, – неожиданно улыбнулся начальник.

– Спасибо! – ответила Инна и, помахивая подписанным заявлением, отправилась в отдел кадров. Она шла по коридорам не таясь, но почему-то была уверена, что Колесник ей не встретится. Он и не встретился.

«Вот и отлично! Я ему позвоню вечером и все объясню. Он все же хороший. Но – не мой», – подумала она, выглянув в окно. Там она увидела свою маленькую машинку, и ее захлестнула волна счастья. Очевидно, того самого, которое сулило ей начальство. Инна взяла сумку, заперла кабинет и стала спускаться по лестнице.

В ее жизни закончился еще один путь. Этих путей у людей всегда много, и каждому отведено свое время. Когда оно истекает, человек меняет курс. Как, например, это делает, подчиняясь внешним обстоятельствам и воле пилота, воздушное судно.