Не могу тебя забыть

Соломатину покоробило от слова «вышибает», и ей не понравился пафос слова «выстоять». «Небрежность в одежде, все мешковатое, серое, неопределенное. На голове страшный кукиш, и сами волосы цвета грязного веника. Будь у меня хоть одна зацепка, я бы не подписала ей документы! За этой выдержкой я чувствую истеричность! За небрежностью в облике – депрессию. Но как докажешь, если все нормально по тестам и другим показателям. За собственные подозрения другого человека профессии не лишают. Да и подозрения в карту не запишешь», – подумала Соломатина, но вслух только пожелала удачи.

Теперь, спустя два года, вошедшую женщину можно было узнать только по глазам. В остальном это был совершенно другой человек. Плотная, коренастая фигура преобразилась – стала тоненькой, подтянутой, отчего казалась даже выше. Стиль одежды тоже поменялся – вместо бесформенной одежды была узкая юбка, приталенный пиджак и каблуки. И волосы лежали аккуратной, уложенной волной. Словом, на пороге стоял тот человек, да не тот.

– Простите, я вас не сразу узнала, – призналась Соломатина.

– Я изменилась. Сама знаю. И благодаря вашей поддержке. Благодаря той самой подписи, которую вы могли тогда и не поставить. Я же видела, вас не смогло обмануть то, что я выполнила все тесты, ответила на все вопросы, то, что мое давление и пульс как у космонавта. Я же видела это.

– О, да вы еще проницательнее, чем я, – рассмеялась Инна.

– Нет, вы не потрудились скрыть сомнения. И это тоже было полезно для меня.

– Так вы работаете в малой авиации? Вы все же решились?

– Да, вот уже два года, сейчас вот комиссия опять.

– Судя по всему, вы ее пройдете. И уже без всяких сомнений со стороны психолога.

– Но я обязательно заполню все опросные листы, анкеты и тесты.

– Ну, Ирина, это уж как водится, – Инна с удовольствием оглядела Жукову, – а где вы работаете, куда летаете?

– На Севере. И летаю там же. Работаю в холдинге. Деревообработка, производство целлюлозы. Вожу людей. Сотрудников, их семьи, Расстояния небольшие. Не так уж и сложно.

– Или – привыкли, – улыбнулась Инна.

– Или – привыкла. Знаете ли, там, в малой авиации, процветает мужской шовинизм. Это так удивительно. Мужчины – они такие неуступчивые и такие высокомерные, что поначалу было очень тяжело. А потом… А потом я влюбилась…

– Что – вы? – изумилась Инна.

– Влюбилась, представьте. Он тоже пилот. Только самолет у него побольше. И возит он мелкие грузы.

– Это же здорово. Когда вы впервые были у меня, мне показалось, что вы очень одиноки. Так одиноки, что махнули на себя рукой.

– Так оно и было. Вы – профессионал и все очень правильно поняли. Даже то, что я на грани отчаяния.

– Такие вещи не может доказать самый хороший психолог. Особенно если произошла только одна встреча с пациентом.

– Но вы-то поняли все. Можно, я спрошу, как, по каким признакам?

Соломатина улыбнулась:

– Вы были слишком собранны. Слишком закрыты. Слишком спокойны. Все было слишком. И только ваш внешний вид говорил о полном наплевательском отношении к себе. И это сочетание внутренней мобилизации и полного наплевательства на то, какое впечатление производит ваш облик, подсказало мне, что вам плохо. Но формально придраться было не к чему.

– Только поэтому вы дали свое добро?

Соломатина задумалась – она хорошо помнила ту ситуацию и сейчас уже могла точно определить причину своего поступка.

– Риск был. Но, по моим наблюдениям, риск для человека в сложной ситуации – самое отличное лекарство. С вами так и было.

– Вы оказались правы, о чем я и хотела вам сказать и за что вас сегодня поблагодарить.

Соломатина улыбнулась:

– Я очень рада, что у вас так все замечательно вышло.

– Я и сама рада. Вот, замуж собираюсь.

– А… – Инна вдруг растерялась. – Замуж – это хорошо. А я вот мужа выгнала.

– Как это? – Жукова, которая уже собралась покинуть кабинет, вернулась от двери и села напротив Инны.

– Так. Взяла, собрала его вещи, выставила в прихожую. Он пришел с работы, все это увидел. все понял. Ну, или почти все. и… И уехал.

– С ума сойти! Какая вы решительная женщина!

– Похоже, я идиотка, а не решительная женщина, – улыбнулась Соломатина. Она откинулась на спинку кресла и вдруг почувствовала, что этой женщине она может сказать все. Рассказать обо всем, что произошло в ее семье. Инна была уверена, что Ирина Жукова из тех людей, которые не раскрывают чужие секреты.

– Понимаете, я даже не поговорила с ним. Мне казалось, что он должен догадаться сам и объяснить мне свое поведение.

– А, обычная женская ошибка – примерить на мужчину женские одежды. Мне даже странно это слышать от психолога! – Жукова улыбнулась. – Вы же понимаете, что они иначе устроены?!

– Понимаю, но наша с ним история очень необычная. Мы познакомились почти детьми, мы влюбились друг в друга, и прошло очень много времени, пока мы стали семьей. Понимаете, мне казалось, что после этого наши отношения должны быть особенными.