Не названа цена

Куратор совершенно искренне заявлял, что не говорил, не писал, никаким образом не передавал сообщений, не давал намеренных и ненамеренных намёков, не показывал документов или предметов, могущих навести на мысль, не предоставлял к секретной информации ни прямого, ни косвенного доступа, не использовал жесты, символы, коды, метки и иные способы, могущие разгласить информацию об артефакте и его перевозке, или часть этой информации, и что-то ещё, столь же заковыристое и крючкотворное.

За куратором последовал первый стажёр, и к ряду этих вопросов Леон добавил вопросы про откат — наблюдал ли кто-то последствия этого отката, спрашивал ли о нём, мог ли догадаться по характеру отката о сути магии. Это заняло гораздо больше времени, и Айриния невольно задумалась о том, что у её коллеги был за откат — судя по всему, нечто достаточно заметное и долговременное.

Со вторым стажёром дело затянулось — отвечал он хоть и искренне, но медленно, делая большие паузы и говоря как будто с трудом, через силу. Судя по всему, он тоже ещё был под откатом.

Зато дальше дело пошло легче — и смотритель лаборатории, и входившие в отряд охранники со своим начальником отвечали бодро и солгать не пытались.

Проблема была в том, что никакой утечки информации, судя по всему, через опрошенных не произошло, — но Айриния здраво полагала, что своё дело сделала хорошо, а остальное её уже не касается.

Закончив с допросами, Леон совершил традиционную проверку правдивости самого служебного мага.

— Вы говорили правду, только правду и всю правду касательно правдивости допрашиваемых во время нынешнего допроса? — спросил он.

— Да, — к ужасу Айринии, произнесли её губы раньше, чем она успела толком осмыслить суть вопроса и вообще задуматься о том, как на него ответить.

По коже её побежал холодок нового страха. Леон использовал не ту же магию, что она — такую, которая позволяла колдующему распознавать правду и ложь, — а магию принуждения сказать правду.

Колдовство такого рода — влияющее на поступки и слова людей — было запрещено на Понте законом, и теперешняя ситуация была одной из немногих, когда оно позволялось.

Тем не менее, конечно, на Понте могли найтись преступники, которые плевать хотели на закон и которые по ряду причин пренебрежительно относились к откатам. Вероятность встретить мага, который заколдует тебя таким образом, не была нулевой, и у Айринии сегодня стало одним страхом больше. Она не просто подчинилась чужой магии — она даже не почувствовала какого-то давления, у неё не было ни шанса на борьбу. Не было никакого противостояния воли или ума, никакой возможности солгать или увильнуть, сыграть словами и смыслами, проманипулировать или увести мысль в сторону: человек просто заколдовал её — и она сделала то, что было ему нужно.

И пусть в данной ситуации это «было ему нужно» включало в себя исключительно один правдивый ответ, и Айриния была защищена законом, — всё равно это оказалось безумно страшно.

С тем же успехом Леон мог приказать что угодно другое — а у неё не были ни шанса на сопротивление.

Радовало только то, что и откаты за такую магию были самыми серьёзными, поэтому маг, надумавший развлекаться таким образом за чужой счёт, быстро потерял бы такую возможность, а может, потерял бы и саму жизнь.

«И всё же это ужасно страшно», — обречённо подумала Айриния.

Кажется, если бы её попросили бы назвать главную ассоциацию к слову «магия» — она назвала бы «страх».

— Наш человек проводит вас домой, — меж тем, уведомил её Леон.

— В общежитие, — быстро поправила она и добавила: — При резиденции архимага.

Несколько секунд Леон молчал, затем уточнил:

— Там найдётся, кому о вас позаботиться?

Она хмыкнула:

— Естественно. Мы там вечно под откатами валяемся.

— Что ж, — откликнулся Леон, — вы можете отдохнуть подольше, управлении вас вызовет, когда возникнет необходимость.

Айриния уверенно встала — демонстрируя тем, что внезапная слепота её не смутила и не является для неё серьёзной помехой, — и спокойным голосом отметила:

— Мне бы хотелось, по возможности, быть полезной.

Леон молчал несколько секунд, потом повторил:

— Мы вас вызовем, — и вернулся к делу: — Сейчас я возьму вас под руку и помогу добраться до вашего провожатого.

— Благодарю, — улыбнулась она, подавая ему руку.

Интерлюдия

Комендант помог Айринии добраться до её комнаты в общежитии и оставил там одну.

У неё было две соседки — с одной они дружили, с другой скорее враждовали, — но обе они теперь были на занятиях, и Айриния оказалась предоставлена сама себе.