Не оставляющий следов: Обретение

Нить ровно ложится, стягивая неведомо откуда взявшуюся прореху на воротнике халата. Светильник рядом, но работать в его тусклом свете нелегко. Не люблю штопать и делаю это лишь потому, что дорожное одеяние, столь любезно пошитое бывшими императорскими портными, оказалось весьма удобным. Кривые крупные стежки стараюсь укротить – мне дорога эстетика костюма. Хранитель Сию дремлет у ног. Учитель Доо раскинулся на вышитых подушках, придвинув поближе столик для трапезы: неизменный сок в металлических бокалах, густо покрытых причудливой чеканкой, широкое блюдо с плодами лонгана и больше десятка небольших плошек с местными закусками, овощами и соусами. Ужин был заказан на двоих, но я к нему так и не притронулся.

– Одинокий путник – вот кто воистину свободен. Он выпадает из любой общественной системы, пока идет из пункта А в пункт Б. Его жизнь управляется рукой Судьбы. Род, семья... пока он в пути, – он никто, песчинка, гонимая ветром. Никому не известен, ничем не защищен. Цени, – Учитель Доо кинул в рот горсть пряного риса, желтого от куркумы, – это и есть та самая свобода, ради которой ты покинул дом.

Ответил возмущенным взглядом. Неужели и вправду истинно свободны лишь бродячие философы, колдуны и змеи-оборотни, чья ценность сомнительна, а вред очевиден? Он лучезарно улыбнулся.

– Наивные обыватели считают, что свободен тот, кто может пользоваться всеми возможными правами и не нести никаких обязанностей... – придирчиво выбрал самое бодренькое соцветие цветной капусты и окунул его в острый соус. – Не спорю, и такая свобода возможна. Заслуженная годами ответственных поступков, как итог долгой славной жизни, когда единственную радость доставляют только лишь перетертая пища и теплый сортир. Для юного и дерзкого свобода обычно является в таком вот виде... – насмешливо ткнул пальцем-сосиской в мое укутанное компрессом горло и занялся дегустацией содержимого очередного соусника. – Кхе! – вытер слезящиеся глаза. – С перцем немного переборщили. Ладно, он выжжет из нас заразу, будем здоровенькими. Хочешь? – протянул мне плошку с чечевицей, коварно и оптимистично улыбаясь. – Ну как хочешь. Став полностью свободным, так легко потеряться, если не на что опереться. Поэтому каждый решает сам, что ему дороже: свобода и одиночество или безопасность и груз самой разнообразной ответственности.

Нить путается. Игла уколола подушечку пальца, но это совсем не больно: руки успели загрубеть, их не так просто поранить. Тени в углах сгущаются все плотнее. Голос учителя журчит нескончаемым потоком, я устал и половину рассуждений просто пропускаю. Лишь знакомо-незнакомое слово выдернуло из сумеречного тумана.

– Та-а-ак... О чем это я? Талхи... – Учитель Доо побарабанил пальцами по столешнице.

Слова воспринимались плохо, но наставник будто транслировал в мозг красочные картинки, которые запомнил навсегда.

Стар Танджевур. Рождение его сокрыто в седых глубинах древности, он давно изжил и яростные страсти юности, и царственную мудрость зрелости, и времена своей славы. Дряхл Танджевур, но уйти, раствориться в покорившей его империи не спешит. Мир рухнет, а он останется – как выживший из ума дед, собирающий в развалинах дома черепки разбитого прошлого. А прошлое живет, ибо с рождения и до смерти вселенной хранят эту землю три богини-Матери.

Изначальная Вдова, Повелительница Пепла, стережет границу. Она пребывает в вечном сражении с демонами, не давая им вторгнуться в нашу реальность, карает любопытных людей, желающих исхода вовне. Вне времени и пространства, в бесконечность, лелеющую эмбрионы миров, простираются ее владения. Если сдастся, остановит битву, вселенная рухнет под натиском враждебных сущностей, обитающих в иных измерениях. Пепел живущих придает ей силы в вечной битве, а души, улетающие с пеплом, укрепляют границу.

Черная Мать, Хозяйка Сумерек, властвует над всеми живущими. Рождение, созревание, создание семьи, наконец, сама смерть человека находятся под полным ее контролем. Она заставляет день сменяться ночью, лето – зимой, посев – жатвой. Сжимает и ослабляет пружину мира, помогает существовать в привычном нам ритме, ритме естественного хода вещей. Ей нужна сила крови. Крови людских сердец. Иначе в какой-то момент солнце не встанет с рассветом и воцарится вечная тьма.

Дева Ночи, Госпожа Иллюзий, танцует средь кошмаров и грез. Ей подвластны чувства, что соединяют и разделяют живых. Нити причинных связей мира держит в руках юная богиня. Иногда открывает достойным таинственный мир сновидений и прорицаний. Деве Ночи нужна энергия человеческих плотских страстей, способных стать надежным фундаментом для обманчивой и зыбкой реальности, в которой обитает. Иначе падут стены, отделяющие истинное от мнимого, и мир погрузится в безумие.