Не открывай глаза

– Попросить прощения за смерть твоей подруги. Так ведь, Марк? – Варфаломеев погано улыбнулся. Тварь, а не человек.

Макс дернулся, и мне пришлось гасить вспышку его возможностей. Получилось на удивление легко, но я все равно занервничал. Макс – сильный Морок, он может снести любую защиту при желании. А сейчас есть отличный повод. И как его успокоить, без понятия.

– Это ты ее убил? – Лана даже губу закусила.

Неужели, она думала, что этот подонок на самом деле хороший мальчик? Не спорю, на фоне Руслана он смотрится лучше, но это только если не присматриваться.

Марк смотрел на нее и молчал. И чем дольше висела тишина, тем сильнее разворачивались вокруг него волны возможностей. Но они все также были скрыты, и я не мог распознать, чего бояться.

– Лана, ты ведь меня знаешь, – он улыбнулся.

– Знаю, – я ощущал ее надежду и страх. И, в тоже время, понимал, что и она знает правду, просто не хочет верить.

Руслан хмыкнул, ударил друга по плечу и обратился к отцу:

– Твоя дочка ему верит!

Варфаломеев засмеялся.

И тут Марк ударил.

Не знаю, что это было, но все, что я успел сделать, это схватить Лану, притягивая к себе. За чем бы он ни скрывался, стена рухнула, выпуская наружу мощь, которой я раньше не видел. Эта сила стремилась убить. Ей не нужны были пострадавшие или покалеченные, их попросту не осталось бы. Так могут Мороки. Так могли Мороки, точнее. Те, кого истребили именно из-за таких вот способностей. Но Марк был Тенью. Особенной Тенью. Совсем как Лана – особенным Даром. Они оба уникальны.

Что за чертовщина тут творится?

Держать защиту было все труднее. Макс отдавал свои силы, но этого было недостаточно. Лана вздрагивала, мне казалось, что еще немного, и она сорвется в истерику. Этого только не хватало.

– Так это ты убил? – неожиданно твердо спросила она.

Все в порядке. Она сильная и справится с эмоциями.

Давление немного ослабло, словно Марк раздумывал, не прекратить ли ему атаку.

– Убил. И знаешь, – он прикрыл глаза, наслаждаясь своими воспоминаниями. – Мне это безумно понравилось. Сильный Морок, и красотка. Люблю темненьких. Всегда любил. И знала, что не выживет, жаль даже, что не дали с ней поиграться.

– Ублюдок! – рванул к нему Макс.

Только не это!

Жажда, непреодолимое желание затопило комнату. Хотелось выхватить пушку и застрелиться, найти нож и вскрыть вены. Напиться до беспамятства. Убить всех, кто был здесь. Самые низменные желания, то, что прячешь, то, что никогда не совершишь, выплыли наружу. Мы перестали быть собой. Мы могли превратиться в монстров, в тварей, что прячутся в темноте, забыть о совести, о понятиях добра и чести. Те, у кого были эти понятия.

И в этот раз я не мог ничего сделать. Только схватить Макса за рукав, останавливая от глупости. Мы должны оставить все, как есть, чтобы Егор мог выполнить свою работу.

– Отлично! – Варфаломеев поднялся из кресла. Он сделал это с трудом, поморщившись, словно от боли. – Марк, завязывай. Не нужно пугать моих гостей.

Давление тут же прекратилось, и этот урод вновь закрыл свои возможности так, что их нельзя было заметить. Он опасен, но я не помню, чтобы его имя значилось в реестре.

– Ты убил мою сестру!

Я отпустил Лану и попытался удержать друга. Его сила все также плескалась вокруг, не причиняя никому вреда. У меня иммунитет, На Лану, скорее всего, не действует, потому что мы связаны. Пифия – это Пифия. Тогда что охраняет этих троих?

– Он бы сказал, что ему жаль, но это не так, – Варфаломеев сделал несколько шагов нам навстречу. – А мне плевать, кем была та девчонка. Упрямая дрянь… Но ты, дочка, должна знать. Мне жаль, что я причинил тебе боль.

– Я не верю…

– Можешь не верить. Но врать я не стану…

– Он умирает, – сказала Агния.

Варфаломеев поморщился.

– А тебе это доставляет удовольствие?

– Мне уже ничто не доставляет удовольствия, – заметила она. – Руслана, ты можешь освободить его от бремени. Прости, и боль, терзающая его эти сорок лет, уйдет.

– А если нет?

– Он убьет тебя.

Отлично. Пифия раскрыла карты. И что теперь?

– Разве он не убил бы меня в любом случае? – с кривой улыбкой спросила Лана.

– Убил бы, – согласилась Агния. – Но пока ты ему нужна.

– Замолчи! Ты должна была мне помогать!

– Так же, как ты помог мне? – от голоса Пифии температура в комнате упала на сотню градусов. Незрячие глаза не отрывались от старика, видя его насквозь. Не хотел бы я быть на его месте.

– Аня…

– Она умерла. Ты убил ее.

– Я не хотел. Я вспоминаю ее каждый день. Каждый чертов день я открываю глаза в надежде, что мне все это приснилось! Что она жива! Ты сказала, что можешь вернуть мне ее. И я сделал все! Так почему она не здесь? – Варфаломеев кричал, но Пифия только улыбалась.

– Тех, кто спит в земле, не вернуть.

– Ты обещала!

– А ты не слушал, – покачала головой Пифия. – Дар, рожденный от Тени отделит свет от боли, и то, что гнетет, уйдет в прошлое. И восстанет чистый свет памятью минувшего. Той, что не гнетет, а радует, не убивает, а лечит. И добровольное прощение станет благом для страждущего. Но искры зла хватит, чтобы свет померк и…