(Не)случайная для принца

Сверкая глазами, словно разгневанный ангел, Мия выкрикивала упреки мне в лицо, но я их не слышал, что-то отвечал, но не понимал что. Завороженный, я наблюдал за тем, как двигаются ее умопомрачительные губы, и, кажется, правда немного поехал умом. Забыл о том, что на яхте Голди сходит с ума от беспокойства, о том, что Мия мне не ровня. Ее рваное дыхание на моей шее, тщетные попытки вырваться пробуждали совсем не невинные мысли и желания.

Я только еще крепче прижимал ее к себе, лишая даже мизерной возможности освободиться.

Она так близко. Так пьяняще близко. Ее лицо, ее запах корицы, теплый и пряный, смешанный с морской свежестью, кажется, впитался в каждую клетку моего тела. Стал такой же частью меня, как кожа.

Стоит лишь чуть-чуть наклониться, и я узнаю ее вкус, мягкую податливость или, наоборот, упрямую настойчивость губ, жар ее рта.

Она даже отклонилась, будто отгадала мои мысли, и я инстинктивно потянулся к ней.

— Отпусти меня, — резкое требование немного отрезвило.

Что я творю?! Как мог настолько забыться?!

Будто стараясь избавиться от соблазна, словно ореолом, окружившего стройную фигурку, я резко отстранился и даже отступил. Но все было бесполезно. Костер за ее спиной обрисовал силуэт пылающим контуром и придал мокрому платью загадочную прозрачность.

Я не мог отвести от Мии глаз, снова и снова изучая каждый изгиб ее тела, вспоминая ощущения, когда держал его в руках.

Мия дотронулась до ряда темных пуговиц, и у меня перехватило дыхание. Никогда раньше не думал, что какая-то застежка, может стать такой мучительно-притягательной. Низ живота свело, когда представил, как Мия станет неторопливо расстегивать все пуговицы, одну за одной, постепенно обнажая совершенное тело.

— Отвернись, — вместо ожидаемого стриптиза, потребовала она. И вовремя, потому что я готов был оторвать их все к чертям собачьим.

Глава 46. Лорэнций Нордгейт. Спокойствие, только спокойствие

Сложил руки на груди и покрепче уперся ногами в песок, будто это поможет остаться на месте и не повернуться. Шея окаменела от усилий, которые я прилагал, чтобы не обернуться.

Что за черт?! Веду себя, как мальчишка, который еще ни разу не видел голой девушки. Перед глазами возникла безупречной формы попа, обтянутая салатовой тканью. Пришлось стиснуть зубы, чтобы сдержать растущее возбуждение. Пытаясь успокоиться, я глубоко вздохнул. Она не единственная девушка на земле, а я далеко не подросток, чтобы не справиться с подступившими чувствами.

Тихое шуршание от соприкосновения ткани и песка прошлось зазубренным ножом по моим натянутым нервам. Это могло обозначать лишь одно — Мия уже сняла платье.

Понадобилась вся моя выдержка, чтобы не показать нетерпение и не обернуться.

— Мне всю ночь здесь стоять? — спросил я, постаравшись придать голосу все безразличие, на которое был способен.

— Можешь повернуться, — глухо раздалось за спиной.

Я нарочито медленно развернулся и, стараясь сохранить хладнокровие, выдохнул сквозь стиснутые зубы.

Обхватив колени, Мия свернулась клубком у самого костра. Мне была видна только узкая спина с темным провалом талии, более темная на фоне белой кожи полоска лифчика, пересекающего узкую спину и такой же треугольник, прикрывающий попу. Под тонкой кожей трогательно проступал позвоночник, и от этого Мия казалась еще более хрупкой.

Расстеленное на песке платье оказалось многообещающе маленьким. Чтобы на нем уместиться, нам придется крепко прижаться друг к другу. Даже не знаю, радовала и меня эта перспектива или нервировала.

Давило все: оставшаяся на яхте Голди, разница в социальном положении, как ни странно оставшийся здравым рассудок, но все это с легкостью перечеркивала ее чертовская притягательность.

В метущемся свете костра было незаметно, только когда подошел, я понял, что Мия дрожит всем телом.

Да уж, влажный ночной воздух — не самая комфортная вещь для сна. На бедре Мии белела съехавшая повязка. Прежде чем тоже расположиться, на оставленном для меня крохотном куске ткани, я опустился на колени и вернул повязку на место.

Разумеется, исключительно из медицинских соображений. А руки подрагивали не от нетерпения, а то холода — промозглая влажность добралась и до меня.

Мия вздрогнула, но не пошевелилась, пока я не улегся рядом и не прижался к спине, обхватив руками ее плечи.

Вздрогнув, она выдохнула коротко, глухо и настолько чувственно, что у меня подпрыгнуло не только сердце. Будто я сделал нечто большее, чем просто прижался к спине.

— Отпусти! Не смей ко мне прикасаться! — воскликнула она и в попытке вырваться, едва не угодила в костер.