Не то место, не то время

Странно, но эта минутная сценка, демонстрирующая хорошее воспитание Константина, привлекла немало внимания. На лице Аббасов не дрогнул ни один мускул, но и без того темные глаза стали чернее ночи. Впрочем, взгляд Фархада пугал куда больше. Подобный можно увидеть у голодного хищника, на добычу которого рискнули посягнуть. Тимур же поспешно отвернулся, усмехнулся презрительно. Усмешка его от глаз Анны не ускользнула, заметно расстроила. И при виде этих двоих мне отчего стало очень горько.

К четырем сопровождавшим Игната охранникам практически сразу добавились еще несколько. Несколько микроавтобусов с ясно-молодцами. Разделившись, они методично обыскивали отель, номера игроков. На все про все ушло более трех часов. И не осталось ни угла, ни закоулка, где бы они не побывали. Все это время я сидела, забившись в угол, рядышком с не терявшим мужества Ромкой. Мне было страшно. И чего я страшилась больше – того, что камни найдут или того, что они окончательно исчезли – не скажу. Но мне казалось, что под ногами моими разверзлась пропасть и я лечу на дно ее на максимальной скорости.

Но, если я страшилась, то Кузьма был в абсолютном ужасе. Помню, когда умер отец, мы с Тамарой хлопотали над похоронами вместе. Пришлось побывать и в морге. И в память навсегда врезалась огромная комната сплошь полная покойников, подготовленных к похоронам, ждущих пока за бренными телами придут родственники. Кузьма бы влился в покойничьи ряды без всякого труда.

Когда обыск был окончен, Игнат покинул нас на пару минут. Он вернулся столь же спокойным, как и уходил. Но всем разом стало ясно – искомое не нашли. Все присутствующие, чувствовали опасность чутьем звериным. И чуйка никого не подвела.

Методично сжимая и разжимая длинные крючковатые пальцы в кулаки, Игнат сказал, не смотря ни на кого:

– Что ж, поиски не окончены, но затягиваются. А пока никого не смею задерживать.

Первым к двери ломанулся Кузьма. Да так прытко, что едва не сбил с ног Толстяка (что довольно сложно, учитывая их весовую разницу). Толстяк посмотрел на него поросячьим глазками и, расплывшись в презрительной улыбке, показательно отварил перед ним дверь и приторно-учтиво сказал, будто в лицо плюнул:

– Прошу.

Кузьма исчез так быстро, что не успели сверкнуть и пятки. Остальные вели себя более сдержанно, но покидали комнату с явным облегчением. Нас же с Ромкой просто так никто отпускать не собирался. Послужил ли причиной тому наш незначительный социальный статус или лицами мы не вышли, но Игнат устроим нам запредельно изматывающий допрос.

Причем, Инесса была выдворена из помещения еще до его начала без всяких церемоний. Константин же, напротив, остался и, с удобствами разместившись в мягком кресле, посматривал на нас со странной смесью интереса и скуки. Но был он зрителем и участия в «беседе» не принимал.

Впрочем, куда больше меня удивляли не низвержение моей руководительницы и не особое положение Константина. А вопросы Игната. Мне представлялось, что единственной беспокоящей его темой должно стать исчезновение камней, но нет. Он желал знать обо всем, что происходило в отеле с той самой секунды, как первый «дорогой» гость переступил порог. И, скажу я, в умении задавать каверзные вопросы равных ему еще поискать.

Уже через десять минут сей славной беседы, я окончательно убедилась, что живой из комнаты не выйду. Смирилась и отвечала словно автомат, строго придерживаясь однажды сказанного и не испытывая иллюзий о счастливом конце моей столь короткой и не слишком удачной жизни.

Оттого, наверное, мне было так трудно поверить, что весь этот ад закончился. И услышав заветное «можешь идти», я продолжала сидеть на месте истуканом, глупо вытаращив на него глаза и хлопая пушистыми ресницами аки Мальвина. К счастью, Ромка соображал куда лучше меня. Ухватил за руку, выдернул из кресла и потащил к выходу, явно не желая повторить аттракцион.

Словно болонка на поводочке, я шлепала за ним по коридорам отеля, попутно отмечая, что люди Игната работали запредельно аккуратно и ничто не указывало на то, что несколько часов кряду она перерывали весь отель. Ничто за исключением открытых настежь дверей каждого помещения. Включая кабинет Илларионова.

Последнему, кстати, досталось по более остальных. Несмотря на то, что команда Игната постаралась навести некое подобие порядка перед уходом, от глаз моих не ускользнуло, что вся мебель стоит неровно (ее явно передвигали, а, может, и частично разбирали), креслу и небольшому диванчику досталось особенно – обивку вспороли по всему периметру. Интересно, Игнат всерьез считает, что его богатство могли спрятать в диване убитого Илларионова? Возможно, его столь настойчивые вопросы об исчезнувшем управляющем связаны именно с этим?