Не то место, не то время

– Зиму. Весь этот снег, метель…Всегда старался смыться из города до того, как он выпадет.

– Почему? – озадачилась и тут же внутри меня словно все оледенело.

Дура! Ведь Анна говорила. Его мама погибла в аварии, аккурат в начало зимы. Первый снегопад. Невосполнимая утрата.

Чем-то я выдала себя. Он посмотрел пристально. Я смутилась окончательно, но юлить не стала.

– Анна рассказала мне о твоем…горе.

Тимур усмехнулся. Презрительно и зло. А у меня лишь одно желание – оказаться как можно дальше отсюда.

– Мы были с ней в тот день. Я и брат. И ничем не могли помочь. Ничем. Все, как нагадала старая ведьма!

Его злость была мне знакома. Слишком хорошо, чтобы возможно было говорить об этом. И уйти я уже не пыталась. Напротив, каким-то невероятным образом, мне вдруг стал понятен Тимур. Он был для меня головоломкой все это время. Но головоломка эта – что я сама для себя.

Конечно, я не знала его целей и идей. Его терзаний и мечтаний. Прошлого. Но со всей очевидностью стала ясна суть. Ложь, что чужая душа – потемки. Это не так, если она так пугающе похожа на твою собственную.

И теперь Тимур стал опаснее для меня во сто крат, но я со всей обреченностью понимала, что бежать бесполезно. А особенно страшно было то, что и для него все стало предельно ясно. Возможно, даже не сейчас. Раньше.

И я спросила тихо, стыдясь своего вопроса:

– Любишь ее?

Тимур посмотрел с удивлением. Будто и не слышал большей нелепости. Но ответил немного помолчав:

– Нет. Даже всерьез к ней не относился. И, будем честны, она другого и не ждала.

– Разве?

– Ты совсем еще ребенок, Улька, – улыбнулся он снисходительно. Мне же отчаянно захотелось огреть его чем-нибудь потяжелее или хотя бы послать к черту.

Легко угадав мои мысли (что тоже очень раздражало), Тимур попытался придать себе серьезный вид. Но все же небольшая добрая насмешка над моей несмышленостью осталась в каждом его слове.

– Быть и казаться – разные вещи, душа моя. Мы все играем какую-то роль, но только лучшие из нас выбирают ее сами. Анна – превосходная актриса. Моя любовь, как и чья-либо еще, не нужна ей и даром. Даже в качестве игрушки. Деньги – ее единственная страсть. Я понимал это всегда и такое положение вещей меня вполне устраивало. А мой брат считал ее едва ли не святой. Уперся и не желал видеть очевидного. Даже узнав о ее прошлом, не разуверился. Не отвернулся. Напротив, решил жениться. Дескать, новая жизнь с чистого листа…Черт! Каким же надо быть идиотом!

Тимур нервно дернул головой. И только сделав пару глотков морозного воздуха, смог вернуть себе привычное самообладание.

Он повернулся ко мне и притянул за плечи. В его действиях романтизма ни на йоту. Смотря на меня словно отец на проштрафившуюся дочь, стряхнул ладонью снег с моих волос. Сердито поправил сбившийся шарф и нахмурился еще больше.

– Какого черты ты так одета? На улице холод собачий. Я ведь подарил тебе шубу. Что-ты выпендриваешься? Я в гордости твоей и непорочности не сомневаюсь, нет никакого смысла мерзнуть.

– Ага, – кивнула я и ловко выскользнула из его рук.

Терпеть не могу, когда меня воспитывают. И уж точно мне без надобности мнение Тимура. Жила без его заботы раньше, проживу и сейчас. А без подарков тем более. Пусть их дарит тем, кто спит с ним из-за денег (раз уж его подобные отношения устраивают!).

– Ну чего ты опять на меня злишься? – вышагивая рядом примирительно улыбнулся он. – Я же о тебе забочусь. То есть пытаюсь. И это, я скажу тебе, большой труд, учитывая острие твоих колючек.

– А ты не напрягайся, – посоветовала я и прибавила шаг. –Уколешься еще.

Тимур резко шагнул вправо. Опередил меня на несколько шагов. Обернулся и схватил в охапку, сомкнув руки на моей спине.

Я не рассердилась. И не обрадовалась. Озадачилась. Посмотрела на него растерянно. Он уткнулся лбом в мою макушку и сказал тихо:

– Вот еще. Я тебя, колючку, теперь уже никуда не отпущу. Будем жить на одной планете вдвоем. Только ты и я.

Мне было тепло с ним и спокойно. Но серьезно к его словам относиться невозможно.

– Я ее тоже читала.

– Что?

– Книжку. Ты ведь оттуда образ позаимствовал?

Судя по выражению бескрайнего удивления на его лице, плагиат был непреднамеренным. А, может, удивлялся он тому, что я читать умею.

–Колючки. Роза. Планета. Маленький принц…Серьезно думал, не узнаю?

Тимур лишь тяжко вздохнул. Некоторое время смотрел куда-то поверх моей головы о чем-то размышляя. Я отчаянно хотела знать его мысли. И столь же отчаянно боялась их.

Когда он заговорил, мне трудно было узнать в нем того парня, что я привыкла видеть. Моим глазам открылся совсем другой человек. Я видела его однажды, в вечер после игры. Когда эмоции взяли верх, короткая вспышка ярости приоткрыла маску.

Мужчина, что стоял передо мной имел мало общего с тем юнцом, что болтался возле меня все это время. Тимур казался старше, мудрее, спокойнее. И в этих его мудрости и спокойствии таились недюжинная сила и опасность.