Не только силой оружия и количеством войск

Выход соединений 8-й армии в районы прикрытия до начала боевых действий подтверждается и командиром 10-й стрелковой дивизии генерал-майором И.И. Фадеевым, который писал, что «19 июня 1941 года до начала военных действий было получено распоряжение от командира 10-го стрелкового корпуса генерал-майора И.Ф. Николаева о приведении частей дивизии в боевую готовность. Во исполнение этого приказа все части дивизии были немедленно ночью выведены в свои районы обороны…»[106].

В это же время в районы прикрытия под предлогом проведения тактических занятий по оборонительной тематике были выведены соединения и части 128, 33 и 5-й стрелковых дивизий 11-й армии[107]

.

Однако атмосфера, царившая среди верхнего эшелона военного руководства, стремление любым путем «не допустить инцидента» передавалась непосредственно и командующим войсками округов, командующим армиями и командирам соединений и частей войск прикрытия. «Следует отметить, что даже в ночь на 22 июня, – писал в своих воспоминаниях П.П. Собенников, – я лично получил приказание от начальника штаба фронта П.С. Кленова в весьма категорической форме – к рассвету 22 июня отвести войска от границы…». Судя по всему, командующий 8-й армией это распоряжение не успел выполнить.

Положение войск 8-й и 11-й армий прикрытия Прибалтийского особого военного округа накануне нападения представлено в приложении 3. Основные выводы, которые можно сделать, исходя из анализа данного положения войск, состоят в следующем.

Во-первых, соединения и части 8-й и 11-й армий прикрытия располагались в сугубо оборонительной группировке. Причем соединения и части этих армий находились в районах, определенных им планами прикрытия.

Во-вторых, войска ПрибОВО начали отражать нападение противника в соответствии с планами прикрытия и все неудачи нельзя списать только на внезапное нападение противника. Есть и другие причины. О них в следующей главе.

В Западном Особом военном округе 3 июня в 4-й армии была объявлена учебная тревога. В оказавшемся в руках немцев рапорте об этих учениях, в котором речь шла о 204-м тяжелом гаубичном полке, говорилось: «В течение шести часов после объявления тревоги батареи оказывались не в состоянии открыть огонь». О 33-м стрелковом полке было сказано следующее: «Дежурные офицеры не знакомы с положением об объявлении тревоги. Полевые кухни не работают. Полк выступает на марш без прикрытия…». О 246-м зенитном дивизионе в рапорте сообщалось: «Когда была объявлена тревога, дежурный офицер оказался не в состоянии принять решение»[108].

Безусловно, многое зависело от командующих войсками приграничных округов. Они несли ответственность за состояние боевой и мобилизационной готовности подчиненных войск, никакие объяснения и кивки в сторону высшего руководства не дают понимания того, что они сделали все возможное. Сколько бы планы приведения войск в боевую готовность не уточнялись, задача каждого командира в основном оставалась прежней: в указанной полосе (на участке, в районе) организовать оборону и отразить нападение противника.

Конечно же, не обойти один интересный вопрос, так как он имеет самое непосредственное отношение к предстоящим условиям НПВ. В одном из интервью с боксером Александром Поветкиным, ему был задан вопрос: что самое главное в уличной драке? Поветкин ответил: «Лучше, конечно, их избегать, стараться решить конфликт мирно. Но если видишь, что тебе или твоим близким опасность угрожает, лучше бить первым, не ждать пока тебя ударят»[109]. Не исключено, что в подобных ситуациях олимпийский чемпион по боксу в супертяжелом весе Александр Поветкин чувствует себя более чем уверенно, но все равно рекомендует бить первым, обращая внимание на то, что после первого пропущенного удара могут быть самые негативные последствия.

В военном деле тоже лучше «ударить» первым. Безусловно, упреждающий удар приграничными округами СССР напрашивался своей логичностью с военной точки зрения, но с политической был нежелателен.

Как известно, накануне Великой Отечественной войны сложилась политическая обстановка, в условиях которой Советский Союз не мог нанести упреждающий удар по изготовившемуся для нападения противнику, в этом случае он дефакто становился агрессором и последствия могли быть самыми неблагоприятными – воевать против объединившихся с Германией стран Западной Европы. Вполне возможно, а с военной точки зрения даже очень правильно, что нарком обороны С.К. Тимошенко и начальник Генерального штаба Г.К. Жуков готовили контрудар против возможного вклинения противника с целью создать условия для перехода в контрнаступление. Контрудар планировался как составная часть стратегической оборонительной операции НПВ. Это обычная практика планирования оборонительных операций, в том числе и операций НПВ. Вероятно, именно этот контрудар любители исторических сенсаций Суворов (Резун), Солонин и др. расценивают как подготовку к агрессии против Германии. И, по мнению этих современных мифотворцев, Германии ничего не оставалось как первой напасть на СССР.