Не только силой оружия и количеством войск

У нас были все основания предполагать, что "непонимание" – это саботаж местных работников связи, среди которых были лица, враждебно относящиеся к новому общественному и государственному строю. Они стремились всячески вредить Красной Армии. Дело доходило даже до открытых диверсий. Так, на второй день войны были сильно повреждены антенные устройства мощной радиостанции, находившейся в Мадонне (120 км восточнее Риги), неизвестные лица неоднократно спиливали телеграфные столбы и обрывали провода. Особенно часто это отмечалось на линии Рига-Даугавпилс»[115].

Развернув войска в один эшелон, командование группы армий «Север» создало в приграничной полосе огромный перевес сил. В наступлении одновременно принимали участие 25 дивизий, из них шесть танковых[116]. Им противостояли только семь стрелковых дивизий 8-й и 11-й армий, дислоцировавшихся в непосредственной близости от границы.

С первых минут боевых действий артиллерийским огнем противника (!) штаб 10-й дивизии, располагавшийся в Кретинге, был уничтожен[117]. Вот к чему привело размещение штаба дивизии в зоне досягаемости артиллерии противника. А ведь в процессе выбора мест дислокации штабов соединений участвовали должностные лица от командиров соединений до командующего войсками округа. Кто-то же должен был правильно отреагировать. Из-за неправильного выбора места расположения штаба дивизии и тем более при внезапном нападении противника устойчивость, непрерывность и скрытность управления частями дивизии в оборонительном бою катастрофически снизилась.

Потеряв большую часть личного состава и артиллерии, обойденная с флангов 10-я стрелковая дивизия оставила Палангу и Кретингу и начала отход на рубеж Картена-Кулай. Левее 10-й стрелковой дивизии в 30-километровой полосе занимала оборону 90-я Краснознаменная стрелковая дивизия.

Подвижным отрядам гитлеровцев удалось обойти оборонявшиеся части 90-й дивизии с флангов, обнаружив ее командный пункт, они атаковали его. В ожесточенном бою погибли командир дивизии полковник М.И. Голубев и несколько офицеров штаба.

Против частей 125-й стрелковой дивизии и Шяуляйского укрепленного района действовали основные силы 4-й танковой группы противника, имевшей в своем составе три танковые, одну механизированную и две пехотные дивизии (770 орудий и 553 танка). На направлении главного удара (25 км) противник создал среднюю плотность – 31 орудие и 22 танка на 1 км фронта[118].

Когда артиллерия противника открыла огонь по позициям дивизии, командир дивизии генерал-майор П.П. Богайчук подал команду, и артиллеристы дивизии и 51-го корпусного артиллерийского полка через 30 минут (!) обрушили ответную лавину огня на вражеские войска, сосредоточенные в районе Тильзита[119].

Нельзя не отметить низкую оперативность управления огнем артиллерии дивизии. Ведь для сосредоточения внепланового огня, артиллерии дивизии, пусть даже и с привлечением корпусного артиллерийского полка, требовалось по нормативам менее 10 минут. А в тот момент, когда своевременный и массированный огонь артиллерии так был необходим, сказался недостаточный опыт артиллерийских начальников и командиров в организации управления огнем крупными массами артиллерии. Подобные недостатки в действиях артиллерии отмечались накануне войны. Так, на совещании высшего руководящего состава РККА в декабре 1940 года генерал-инспектор артиллерии Красной Армии, генерал – лейтенант М.А. Парсегов в своем выступлении отметил: «Огневая подготовка артиллерии в этом году не получила достаточного усовершенствования. Основной недостаток заключается в том, что управление массированным огнем еще не достигнуто» (выделено мной. – Ю.Р.)[120]

.

Следует отметить, что и немецкие военачальники невысоко оценивали действия нашей артиллерии в первом периоде войны. «В течение первых двух лет Восточной кампании артиллерия русских, как правило, не являлась серьезным препятствием на пути наступления немецкой армии. Причины этого следует искать в недостаточной оснащенности русской артиллерии средствами связи и в слабости ее органов управления. Недейственным оказалось также стремление к сосредоточению мощного огня с ходу. Русские, по крайней мере в начале войны, недооценивали необходимость высокого уровня подготовки и оснащения органов управления для обеспечения в любой обстановке наиболее эффективного использования артиллерии» [121]. В свою очередь немцы совершенно справедливо считали, что гибкое и тактически правильное управление огнем артиллерийского полка и артиллерийской группы является «высшей школой артиллерии»[122].