Не только силой оружия и количеством войск

Анализ состояния противостоящих группировок показывает, что противник имел тройное превосходство в личном составе и двойное превосходство в артиллерии, а по танкам и самолетам было примерное равенство.

За счет решительного массирования сил и средств на направлениях ударов противник образовал компактные ударные группировки, превосходящие соединения армий прикрытия на шяуляйском направлении в 5 раз, а на вильнюсском – в 8 раз[112].

Политическое и военное руководство Германии было полностью уверено в подготовке своих генералов и офицеров, в их способности грамотно действовать в любых боевых условиях. Генерал Ф. Гальдер писал: «Впечатляет бесконечность пространства, где будут наступать наши войска. Возможность сохранения локтевой связи здесь отпадает сама собой. Зато приобретает большое значение единство боевых действий дивизий. Здесь должен окупиться весь труд, который мы десятилетиями вкладывали в подготовку дивизионного звена командования» [113].

Около 23 часов 21 июня 1941 года начальник Генерального штаба предупредил начальников штабов приграничных округов о том, что в ближайшие часы будет передано важное сообщение.

В 00.20 22 июня начался прием директивы наркома обороны № 1.

Нарком и начальник Генерального штаба предупреждали, что «в течение 22–23.06.41 года возможно внезапное нападение немцев», и требовали, не поддаваясь ни на какие провокационные действия, привести войска «в полную боевую готовность, встретить внезапный удар немцев и их союзников». Далее в телеграмме указывались конкретные мероприятия, которые следовало осуществить:

«а) в течение ночи на 22.06.41 года скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;

б) перед рассветом 22.06.41 года рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;

в) все части привести в боевую готовность; войска держать рассредоточено и замаскировано;

г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава; подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;

д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить».

И здесь, как и в соседнем Западном Особом округе вместо приказа о приведении войск в боевую готовность и занятии оборонительных рубежей штаб отдал распоряжение о передаче указаний из центра по линии округ-войска, теряя драгоценное время.

Только через два часа в войска была отправлена директива командующего войсками ПрибОВО о скрытном занятии основной оборонительной полосы, выдвижении полевых караулов для охраны дзотов в предполье, постановке противотанковых мин и приведении в готовность номер один противовоздушной обороны. В этой директиве повторялись слова директивы наркома обороны, предостерегающие о возможной провокации со стороны немецко-фашистских войск[114].

В войсках директива командующего округом вызвала массу вопросов, в штаб округа постоянно звонили командиры частей и соединений и просили разъяснить смысл полученной от командующего директивы. А времени до начала войны оставалось все меньше и меньше.

Боевая тревога в дивизиях, естественно, была объявлена, но до некоторых соединений, особенно находящихся на марше, приказы не дошли. В итоге дивизии, дислоцирующиеся в нескольких десятках километров от государственной границы, не успели занять свои полосы обороны, что в дальнейшем оказало влияние на весь ход пограничных сражений.

22 июня 1941 года в 4 часа утра, прикрываемые огнем артиллерии и минометов, через границу вторглись передовые отряды немцев, которые начали окружать пограничные заставы, занимать рубежи предполья советских войск. Вдоль всей советско-германской границы завязались ожесточенные бои. Основные усилия в полосе ПрибОВО немцы сосредоточили на шяуляйском и вильнюском направлениях.

«От ударов немецкой авиации, – вспоминал бывший начальник связи фронта П.М. Курочкин, – сильно пострадала проводная связь фронта. Были разрушены узлы связи в Шяуляе и Укмерге, частично повреждены узлы связи в Каунасе, Вильнюсе, Лиепае, а также линии, проходящие вдоль железных и шоссейных до-рогода Проводная связь штаба фронта была нарушена почти по всем направлениям.

После бомбардировки пытаемся составить каналы связи по обходным направлениям, уцелевшим линиям. Работники узла связи и паневежисской конторы связи (в районе Паневежиса был развернут КП фронта. – Ю.Р.) стараются выявить исправные линии и узлы, установить характер повреждений и разрушений.

Однако появилось непредвиденное затруднение. Обслуживающий персонал гражданских предприятий связи вдруг не стал понимать наших связистов. На все вопросы, заданные на русском языке, следовал стандартный ответ: "Не сопрат" или "Не сопронт"*, смотря по тому, чье предприятие было – литовское или латышское. Иногда после вопроса на русском языке станция вообще переставала отвечать на вызовы. Такого прежде не наблюдалось.