Не царское дело

— Бабушка, она же прабабушка, безусловно, отличилась, — согласился Крутов. — И в истории с завещанием мы пока точку не поставили.

***

Тетя Зина умчалась к Дашке в больницу, а Настя с Крутовым решили пообедать и закончить прерванный звонком старшего лейтенанта Скворцова разговор.

— Никак не могу понять, каким образом переплелись линия нотариусов и линия ювелиров? — задумчиво сказал Крутов, вертевший в руках бокал с минералкой. — Мне казалось, что нотариусы там, где недвижимость, но…

— Ты уверен, что Роман вместе с бандитами здесь ни при чем? Ты же вроде говорил, что сомневаешься насчет Липкина?

— Мы не нашли ни единого доказательства причастности красномордого и его бойцов к убийству Липкина и Силиной. Не сам же Роман их убивал?

— А если сам?

— У него алиби на время убийств, мы проверили. Да и жидковат он для таких дел. Подленько отравить — еще может быть, но кинжалом в горло — здесь нужны характер и определенные навыки. И Прудковского, и Липкина убил профи, это точно. Но если его послал не Роман, то кто тогда?

— А как версия с неизвестным родственником, с нашим собственным Хьюго Баскервилем? — ехидно поинтересовалась Настя.

Крутов вздохнул:

— Если такого и обнаружим, то случайно. Да и некогда сейчас заниматься архивными изысканиями. Разве что взять за основу разработки Прудковского. Но для решения нашей задачи они довольно поверхностны. Если хочешь, возьмись, попробуй. Вдруг обнаружишь кого-нибудь?

— Нет, спасибо. Я лучше чем другим помогу, — с удовольствием глотая холодный мохито, засмеялась Настя. — Скажи только — чем?

— Не знаю. Впрочем, есть соображение. Вот смотри — все действия разворачиваются сразу после того, как умирает Вера Алексеевна. Я уверен, что именно ее завещание или что-то, с ней самой связанное, не дает покоя преступникам. После того как распутали дело с недвижимостью, стало очевидным, что есть еще другие силы, которые тоже вступили в игру. Им, похоже, не нужны квартиры в Нью-Йорке и Париже…

— А что же? Марки, драгоценности, рукописи, письма?

— Ты сама понимаешь, что никакие марки и письма не могут сравниться по стоимости с тем, что тебе завещала Вера Алексеевна.

— Есть же дорогие марки, стоимостью несколько миллионов долларов?

— Марки ведь ты вчера искала и не нашла, так?

— Так.

— Ну и о чем здесь говорить? Это была версия Прудковского, она оказалась несостоятельной. Но, учитывая, с какой легкостью совершаются убийства, речь идет о чем-то более ценном. Драгоценности Веры Алексеевны не в счет — куча ювелиров смотрела их и никаких алмазов индийского раджи там не обнаружила. Сумма солидная, но не настолько, чтобы затевать столь кровавую игру.

Крутов ненадолго замолчал, что-то обдумывая. Потом негромко спросил:

— Скажи, ты уверена, что Вера Алексеевна не оставила тебе, или Зинаиде Сергеевне, или Даше каких-нибудь писем или записок?

— Про себя уверена, а про них не знаю, — пожала плечами Настя. — По крайней мере, они мне об этом не говорили. Да и не в характере Пчелки такие поступки. Она была прямым и довольно искренним человеком. Если ты подумал, что какую-то часть своего имущества она просто отдала кому-то из них, без всякого завещания…

— Я так не думал, да это было бы глупо — если бы вскрылось, то между вами могла начаться большая склока, ведь по завещанию все принадлежит тебе.

— Не стала бы я склочничать, — обиделась Настя.

— Это я так, для примера. Думаю, сама Вера Алексеевна так абсурдно не поступила бы. За эти дни я убедился, каким она была трезвым, практичным и здравомыслящим человеком. Таким образом, получается, что кроме завещания, которое нам зачитали, и письма, которое было адресовано тебе, никаких распорядительных бумаг и личных посланий Вера Алексеевна не оставила.

— Получается именно так.

— Скажи, когда ты разбирала ее архив, тебе точно не попадались какие-нибудь записки последнего времени? Думаю, если они есть, то адресованы тебе. Видимо, в какой-то момент она приняла решение сделать тебя главой клана, обеспечив реальные финансовые рычаги управления.

— Скажешь тоже, — рассмеялась Настя. — Финансовые рычаги! Просто не сложилось что-то с тетей Зиной и Дашей, вот и результат.

— Хотел бы я понять, что именно не сложилось… — задумчиво протянул Крутов.

— Ой, я совсем забыла — она ведь дневник вела. Я видела у нее целую стопку тетрадей. Только я до них пока не добралась. Может быть, там и впрямь что-то полезное найдется?

— Глянуть можно. Но мне кажется, если она хотела сказать тебе что-то важное, то сделала бы это в более доступном формате — например, в том же самом письме.

— Не очень понимаю, что ты имеешь в виду. По-моему, все ее распоряжения, пожелания и просьбы вполне очевидны. И я постараюсь их выполнить. Она была не против того, чтобы я сделала подарок тете Зине и Даше, вот я с ними и поделюсь. Они хоть и артачатся, но, думаю, мне удастся их уговорить. Тебя я уже нашла, и машины — твои. Быть хорошим и порядочным человеком очень постараюсь. Единственное, что я пока не сделала, — не перечитала книжку про пчелку Веру.

— Какую книжку? — рассеянно переспросил Крутов, думая о чем-то своем.