(Не)упокойся с миром

— Прости меня, Далила! Думаю, мы ошиблись, — он запнулся, продолжить оказалось нелегко. — Я ошибся! Принял тебя за свою предсказанную суженную! И не заметил изначальной ошибки — я связан обетом с другой девушкой. Ты не можешь быть моей суженной!

— Это глупости! — гневно топнула ножкой Далила, потом выдернули из-за пояса кошку-пятихвостку и взмахнула ею, из пленительной гурии она тут же превратилась в разъяренную гарпию.

Мохнатые псы зарычали, вздыбили холки и стали наступать на Мираса.

— Но, если тебе так будет легче, — смилостивилась девушка, — можешь сходить в свой Вечный Мир и сообщить этой Амаль, что она больше никто для тебя! А потом вернёшься, когда расторгнешь обет, — она снова говорила мягко и нежно.

Но чары слетели с Мираса, как шелуха с луковицы.

— Я не вернусь к тебе, Далила. Тебе предсказан другой возлюбленный. Он наверняка жив и ищет тебя. А когда найдет, вы решите, как вам поступить.

Далила принялась хлестать Мираса плеткой. Если бы он не был уже мертв, ему бы здорово досталось. Но сейчас ни когти на веревочных концах, ни песьи зубы не причинили ему вреда. С печальной улыбкой он пытался отойти в сторону. Однако ни девушка, ни ее собаки не давали парню вернуться на тропу. Ему не оставалось ничего другого, как вскочить на первого пасшегося поблизости коня, пришпорить его и помчаться вдаль.

Мирас всей душой пожелал вернуться в Вечный Мир.

14

Амаль поняла, что не спит, когда тон голоса стал беспокойным, а прикосновение более настойчивым, ее уже не гладили, а хлопали по плечам.

Девушка обессиленно приподняла голову и прямо перед собой обнаружила отца, сидевшего на корточках перед ней. Тот казался встревоженные не на шутку, но увидев, что его дочь зашевелилась, заметно повеселел.

— Амаль, девочка моя!

Она подскочила, как молодая козочка и, словно в детстве, обхватила отца руками и ногами, тот едва умудрился удержать равновесие.

— Папа! — девушка визжала и хохотала, радовалась и не верила сама себе. — Я думала, мне привиделось! Ты стоял под ивой, а потом куда-то делся. Я чуть не утонула.

— Ты бы не утонула, — ласково увещевал отец, — я же рядом, разве бы я дал?

Все происходило, как тысячу дней назад, как в воспоминаниях Амаль, только намного лучше, потому что — здесь и сейчас. Она терлась о бороду родителя, чувствовала его запах, оглаживала руками крепкие плечи и нежилась в надежных объятиях.

Девушка и мужчина словно не могли насытиться друг другом. Когда, наконец, решились встать, то и тогда Амаль обхватила руку отца, прижалась бок о бок.

— Не ожидал я встретить тебя здесь так рано, — сказал он.

— Нам не дано знать свою судьбу, и когда оборвется линия нашей жизни, — уклончиво ответила Амаль, и еще теснее прижалась к отцу.

Ей было все равно, куда они идут, позади остались печали и тревоги, хотелось верить, что Вечный Мир, наконец, повернулся лицом, стал родным домом, принял заблудшую душу. Ведь отцу можно не рассказывать про Мираса, про связавший их навсегда обет. Промолчать о том, как именно Амаль ушла из жизни. Забыть, что ее уход прервал их род, все наследство досталось чужим людям.

Зато здесь, в Вечном Мире, их с отцом ждут долгие часы общения, они подарят друг другу миллионы улыбок, объятий. Ему не придется уезжать с караваном по торговым делам, а ей оставаться ждать его.

К счастью, отец не спрашивал, удалось ли им после его ухода, сблизиться с Раминой и ее дочерями, как прошли эти несколько лет. Та жизнь будто осталась для него за какой-то чертой.

Свои же вопросы Амаль: встретил ли тут родитель мать дочери, свою первую супругу, как он проводит дни, кажется ли ему эта жизнь более беспечальной той — держала при себе. Будет еще время, когда она задаст их. А может быть и нет. Не все ли равно?

Мимо девушки проносились обрывки мыслей, утекали, будто по реке, и все больше погружалась в состояние полной расслабленности. Даже не заметила, что они с отцом уже сидят в беседке в незнакомом саду, полном благоуханных цветов, рядом наперебой заливаются трелями невидимые птицы, а ветер доносит издалека отголоски песен, обрывки слов и музыкальных фраз.

— Ты живешь здесь? — спросила Амаль.

— Нет, прихожу иногда, когда хочу настроиться на определенный лад, — ответил отец.

— А сейчас?

— Сейчас я просто привел сюда тебя. В этом мире ты можешь перемещаться по собственному желаю в разные места, которые хочешь, стоит только их представить. Мы можем встречаться с тобой здесь.

— Разве мы не останемся вместе? — надежды Амаль рассыпались сухим листом в пальцах.

— Увы, у нас с тобой разные пути и цели, — со вздохом отозвался отец, погладив расстроившуюся девушку по щеке. — Я почувствовал твои боль и растерянность и пришел к тебе, чтобы поддержать. Любовь позволила тебя найти.

Теперь, когда Амаль знала, что встреча с родителем имеет предел, ей захотелось поделиться с ним всем, что произошло. Рассказать обо всем подробно, в надежде потянуть время. И девушка поведала и о своей болезни, и о выходке Рамины, и о Мирасе, и о том, что уже случилось в Вечном Мире, со всеми своими мыслями и страхами, умозаключениями и тревогами.