Румын кивнул, но отвечать не спешил. Кивнул на Янку и спросил:
– Я тебе сказал приезжать одному. Это кто?
– Это девка моя. Она не в счёт. Вожу, на случай, если понадобится отсос.
Румын хохотнул.
Янка незаметно перехватила локоть Яра и сжала до боли, но Яр не шевельнулся, а самой ей не помогло.
– Ладно, садись, – Румын пожал протянутую руку, – стволы с собой?
– Только образец.
Яр взял из рук Янки дипломат и поставил на стол. Открыл и несколькими ловкими движениями собрал СВД.
Румын присвистнул.
– Неплохо. Служил?
– Кабул.
Румын кивнул и, приняв винтовку из его рук, осмотрел со всех сторон. Прицелился и попробовал, как ходит курок.
Пока Румын проверял товар, Яр присел на диван напротив и притянул Янку к себе. Та дрожала крупной дрожью.
– Остальные завтра подвезут – если договоримся.
– Сколько?
– Пятьсот по три.
Румын кивнул и опустил винтовку на стол.
– Есть о чём подумать.
– Не подумать, а купить. Товар лежать не станет.
– Товара много, покупатель один. – Румын усмехнулся. – Я вот о чём думаю… У нас при сделке принято угощать.
– Хочешь мне водки налить?
– Могу и налить. А ты мне свою шлюху, что, просто так привёл?
Янка перестала дрожать и затихла, будто заледенела. Посмотрела сначала на Румына, потом на Яра.
– Не в этот раз, – сказал тот лениво. – Ещё сам не наигрался.
– Ну, бывай!
– Так что, стволы берёшь или мне Партизану предложить?
Румын прицокнул языком.
– Беру. Завтра привози.
Яр встал и, оставив винтовку на столе, подтолкнул Янку к выходу.
Когда они оказались снаружи, она всё ещё была как каменная.
Время уже близилось к полуночи, и Яр огляделся по сторонам, размышляя, что делать дальше.
– Пошли! – Он подтолкнул Янку в плечо в сторону Невского, но та не шелохнулась.
– Не в этот раз? – прошептала она еле слышно.
– Я тебе сказал: пошли! – Яр взял её за локоть и потащил за собой.
Янка пребывала в каком-то трансе. То, чего полгода назад она просто боялась, теперь казалось невозможным, и в то же время необыкновенно близким кошмаром. Она молча тащилась следом за Яром, не замечая дороги, и в первый раз огляделась по сторонам, когда они стояли на каком-то мосту.
Стоял конец июня, и хотя время перевалило за полночь, ещё было довольно светло. Под мостом тихонько шумел канал, а по обе стороны от канала тянулась набережная, освещенная жёлтыми и синими огнями.
Яр молча притянул её к себе, прислонил щекой к груди и обнял. Какое-то время они стояли неподвижно, а потом Яр запустил пальцы в её волосы и чуть оттянул назад, заглядывая Яне в глаза.
– Я не ненавижу тебя, – сказал он тихо.
Янка сглотнула.
– Ты бы отдал меня?
Яр не ответил. Наклонился и поцеловал – правда, не в губы, а всего лишь в висок.
– Ты только моя, – сказал он, и Янка почувствовала, как медленно отпускает напряжение. Обхватила Яра сама, прижимаясь ещё плотнее, и прошептала.
– Ярик, поцелуй меня. По-настоящему поцелуй.
Яр снова прижал её щекой к себе и сказал:
– В другой раз.
Снова наступила тишина. Слышно было только, как совсем рядом журчит вода.
– Ярик, – сказала Янка, наконец. – Знаешь, чего я хочу больше всего на свете?
Яр не ответил.
– Я хочу, – продолжила Янка тогда, – исправить то лето. Сделать так, чтобы мы остались вместе. И чтобы мы любили друг друга. По-настоящему. Чтобы ты не стеснялся меня. Чтобы мы могли гулять и целоваться, и смеяться, и просто быть вместе. Это, наверное, глупая мечта.
Яр молчал какое-то время, а затем сказал:
– Да.
Снова наступила тишина, а потом Яр всё-таки провёл рукой по её волосам и продолжил:
– Дело не в том лете, Янка. Или не только в нём.
– Тогда объясни мне, в чём.
– Это сложно, потому что ты не видела того, что видел я.
– Ярик… – Янка снова отстранилась и посмотрела ему в глаза. – Не обязательно видеть, чтобы понять.
Яр поджал губы, но зарылся носом в пушистые волосы Янки, чего не делал никогда, и Янка замерла, боясь спугнуть эти секунды единения, абсолютно неожиданно объединившие их. Потом протянула руку и погладила Яра по колючей щеке.
– Пошли на вокзал, – сказала она, – надо ехать домой.
Яр покачал головой.
– Пошли гулять, как ты хотела.
Янка обхватила ладонями его лицо и отстранила так, чтобы заглянуть в глаза, а потом быстро-быстро чмокнула в губы, стараясь успеть раньше, чем Яр отвернётся.
– Спасибо.
До шести утра они бродили по мостам и каналам. Яр не давал прикасаться к себе, но Янка не настаивала, прекрасно понимая, где пролегает граница.
Зато он постоянно останавливался у разных лотков, которые по случаю белых ночей работали едва ли не до утра, и спрашивал, не хочет ли Янка чего-то – орешков, мороженого, газировки.
Янка смеялась и старалась справиться с собой, не прижаться к мощному плечу на глазах у посторонних, и только отвечала.
– Ярик, мне двадцать один, а не двенадцать.
Зато уже под конец прогулки они остановились у развала с бижутерией. Женских колечек и серёжек тут почти не было, зато была куча печаток с черепами и рунами, плетёные и серебряные браслеты и мужские серьги на отдельной стойке.
Яр ко всему увиденному был привычно равнодушен, а Янка перемерила два десятка колец, прежде чем положить последнее на бархатную подставку и сказать со вздохом:
– Пошли.