Не злите Броню

– Не будем же из-за дождя дома сидеть, – уговаривал Бронька. – Этот дождь, может быть, все каникулы продлится, так что ж теперь…

– Бронечка, сегодня поздно уже. Может, завтра пойдем? – уговаривала его Ирка.

– Где поздно? Почему поздно? – сердился Бронька. – До Лешкиного дома рукой подать. Успели бы еще с ним в шахматы поиграть…

– Да не пойдет он никуда по такому дождю…

– Пойдет! Он нормальный деревенский парень, а не девчонка.

– Бронька! – взорвалась Ирка.

Катюша подошла к Янке.

– Слава Богу, что ты проснулась, доченька, – поцеловала она сонную дочку в теплую щеку. – А нам пора ехать.

Янка вдруг захныкала.

– Мама, не уезжай.

– Как не уезжай? – растерялась Катюша. – Мне же на работу завтра, ты же знаешь.

Янкина мордочка искривилась.

– Не хочу без тебя, – по ее щечкам потекли горячие слезы.

К ней подошел Дима.

– Дочурка, ты что – забыла? Мы же договаривались, – только привезем вас, и сразу же уедем.

В окно ударил сильный порыв ветра, деревья зашумели, и старый дом протяжно заскрипел. Янка испугалась и обхватила отца за шею:

– Домой, – заплакала она.

– Ну что ты будешь делать, – развел руками Дима. – Без Брони не соскучишься?

– Не-ет! Он моих Кенчиков трогает, – Янка еще крепче обхватила папину шею. Катюша вздохнула и стала упаковывать Янку в многочисленные одежки, чтобы донести ее под дождем до машины.

Тетя Ася успокаивала расстроенную сестру:

– Может, в такую погоду ей и правда дома лучше будет.

Лишь Бронька с Ириной решили извлечь выгоду из их отъезда:

– Мам, – спросила Иринка. – Вы мимо Лешкиного дома поедете?

– Ну, – замялся Дима, – это не совсем по дороге…

– Ну дядя Дима, – заныл Бронька, – завезите к нам Лешку, а?

Дима вздохнул, посмотрел на дождь за окном, и согласился.

После долгих прощаний, – в Турцию быстрее уезжали, – проворчал Владик, – машины Солнцевых и Куликовых отъехали от дома. Саша с Натусей и Клеопатра Апполинариевна вышли на крыльцо их проводить, а детям запретили выходить – дождь хлестал все сильнее. Дети уселись у окна и, слушая гудение огня в печке и в камине, стали ждать Лешку. Через двадцать минут фары осветили темный двор, и ребята стали дружно махать своему приятелю, который, пригнувшись, бежал к их крыльцу.

– Два метра пробежал, а насквозь мокрый, – удивилась Натуся.

Лешку переодели в сухую одежду, и Натуся с Клеопатрой Апполинариевной удалились на кухню. Оттуда уже пахло блинами и разогретыми пирогами, привезенными из дома.

– Как у вас хорошо, – вздохнул Лешка. – Тепло!

Дом к этому времени уже действительно прогрелся и теперь тихонько потрескивал. От этого он казался немного живым.

– Ну, что! – вошел в гостиную Саша с шахматами в руках, – на выбывание?

Вечер прошел тихо и уютно. Ирка завалилась на диван с любовным романом девятнадцатого века, и тихонько над ним хихикала:

– Натуся, представляешь? – кричала она ей в кухню. – Главный герой вынужден был на ней жениться, потому что ее родители увидели, как он целует ей руки.

– Ну и что? – кричала в ответ Натуся.

– А то, что им показалось, что он целует их слишком страстно!

– Да, – вздыхала Клеопатра Апполинариевна. – Высокие были понятия о чести.

Ирка так увлеклась романом, что ее даже не смогли вытащить к столу. Натуся махнула рукой, и поставила тарелку с пирогами и чай рядом с ней на табуретку. Ирка, не отрываясь от романа, откусывала пирог, запивала чаем с травками, которые она же этим летом и собирала, и блаженствовала.

– Эх, хочу в то время, – вздыхала она, перелистывая роман.

Все остальные сидели на кухне и решали, кому мыть посуду.

– Владик, ты в шахматы проиграл – тебе и посуду мыть, – доказывал Броня, после того как Саша категорически заявил, что он слишком устал от дорожных хлопот, возни с дровами и разжигания огня.

– Так нечестно, – энергично возражал Владик. – Во-первых, еще не было реванша, а во-вторых, раз я проиграл, должно же мне быть какое-то утешение.

– Ишь как повернул, – смеялась Клеопатра Апполинариевна.

– Да-да, пусть Бронька с Лешкой жребий бросают.

– Почему только мы? – призвал к справедливости Лешка. – Вон Ирка лежит, даже к столу не вставала – пусть она тоже бросает.

Все на секунду замолчали. Мысль о том, что в то время, как они тут спорят, и, можно сказать, почти моют посуду, Ирка беззаботно валяется на диване с книжкой, возмутила их до глубины души. Они встали из-за стола и решительно вошли в гостиную.

– Ирка, – возмущенно сказал Броня. – у тебя совесть есть?

– Да, сейчас, – бормотала Ирка, не отрываясь от романа.

Владик подошел в ней, и вытащил книгу у нее из рук.

– Ты чего, отдай! – закричала Ирка.

– Ты тут лежишь, – возмущенно заявил ей брат, – а посуду мыть кто будет?

Ирка вздохнула.

– Я помою, только дочитаю сначала. Мне чуть-чуть осталось.

– Из-за чего сыр-бор? – спросила Клеопатра Апполинариевна, входя в гостиную.

– Тетя Клео, скажите им, – пожаловалась Ирка, – что я потом посуду помою, только дочитаю сначала.

– Какую посуду? – удивилась Клеопатра Апполинариевна, – Я уже все помыла. Кто знает, где спички? Я хочу чайник поставить.

– Я их оставил на веранде, на столе, – ответил Саша. – Рядом с кастрюлькой с пирогами.