Небо для Баккена (СИ)

Фунс, фунс, фунс! С удовольствием бы сейчас врезал сам себе по морде. Надо ж было так выразиться, что Герда поняла, будто…

– Я хотел сказать, ведь главное клятва… Пред ликом Хустри… Перед изображением. А здесь она настоящая. То есть живая…

Что я несу? Приличные люди девушек так замуж не зовут. Представляю, каким идиотом я сейчас выгляжу… Ой, еще ж на колено встать полагается…

– Герда, давай обвенчаемся. Здесь, сейчас…

Герда удивленно взглянула на меня и вдруг рассмеялась, прижав ладошки к щекам, и от этого снова сделалась ближе не к спокойной умудренной женщине будущего, а к девчонке сегодняшнего дня.

А я понял, что смеется она не оттого, что я сейчас выгляжу законченным придурком, шутом площадным, а от радости. И сам чуть не захлебнулся пузырящимся чудесным чувством.

– Герда, ведь да? Правда – да?

– Ой, ну конечно!

– А кольца мы потом купим, в городе! И платье тебе самое красивое!

– Хельга нас убьет!

– Ничего, может, Оле заступится!

Похоже, Хустри так и не поняла, что от нее хотят. Ну и ладно. Мы действительно не Драконам клятву давали.

Говорят, что счастье границ не имеет. Это точно. Уж до чего я был рад, когда увидел Герду, думал, все, лучше быть не может, хотеть еще чего-то – только судьбу гневить. Оказывается, зря подозревал творительницу наших жизней в скаредности.

А еще говорят, что горе и радость должны быть уравновешены на весах жизни. И если арест на ступенях оранжереи, Арахена, секирное поле, плен, ледяные воды Аррига, путь через горы – все это плата за право видеть умиротворенную улыбку спящей Герды, то я ни о чем не жалею.

Встали поздно. Герда – умереть на месте, жена моя законная! – собрав утварь в виде кружки, плоского камня и даги, принялась сочинять из лишайников, остатков мяса, кипятка и соли нечто съедобное, а я отправился говорить с Баккеном.

Лилового нигде не было видно, только в небе, прямо под облаками, двигалась причудливыми зигзагами темная точка.

– Баккен!

Младший из Драконов перенял повадки старших сородичей, крылья расправил почти у самой земли.

– Баккен, когда ты сможешь отнести нас домой?

«Вас двоих не смогу».

Я растерянно потер переносицу. Не сразу понял, что сказал Дракон. Нет, понял, просто не поверил. А лиловый ящер бесстрастно продолжал:

«Я могу унести тебя одного. Двоих – нет, слишком тяжело. Полечу медленно. Холод лишит сил. Моя жизнь важна для Драконов».

А наши – нет.

– Но ведь Герда…

«Мы не знаем, как она смогла пройти путями Драконов. Старшие удивлены».

Бесполезно ругать Дракона, взывать к его милосердию или совести. Равно как и просить других, которые людям вовсе ничего не должны.

– Баккен, Герда сейчас может нас услышать?

«Нет. Дракона слышат только нужные ему собеседники».

– Заберешь Герду на рассвете, когда она будет спать. Одну.

Шорох песка в часах вечности на долю мига замер.

«Ты больше не хочешь жить?»

Хочу! Хочу отчаянно, мучительно, как никогда прежде! Жить!

– Я хочу, чтобы жила Герда.

«Я понял».

Не удостаивая больше меня вниманием, Баккен взмыл в небо.

Ничего ты не понял, ящер крылатый.

Я ошибся. Слишком велико счастье, данное мне с Гердой, чтобы быть платой за что-либо. За него само придется отдать жизнь.

Но до этого еще день и ночь.

И нельзя тратить ни часа, ни мига нашего общего с Гердой сокровища на горе и сожаления.

Герда уже закончила с готовкой и теперь, сидя у огня, разглаживала на коленях длинные нити пряжи, зачем-то выдернутые из шали. Добрая, спокойная домашняя картина. Я никогда не думал, что можно так любить. И что это может быть настолько больно.

То ли опуститься на колени и благодарить судьбу за то, что подарила, то ли кататься по земле и выть от осознания неизбежности потери.

Я просто подошел и сел на песок рядом с Гердой. Откинувшись назад, она прислонилась к плечу, удобно устроившись в моих руках.

– Что сказал Баккен? Все хорошо?

– Завтра на рассвете домой.

Хронисты не лгут, и я не соврал Герде. Завтра, как только Баккен унесет ее в Гехт, я тоже уйду из долины. Можно остаться здесь и даже жить. Месяц, год, может быть, и несколько, пока не загнусь от бескормицы или, что вероятнее, не удавлюсь от тоски. Нельзя рассчитывать на милосердие гор, но, отправившись в путь, я буду хоть немного ближе к дому.

– Ты кого обмануть задумал? – запрокинув голову, Герда смотрела на меня снизу вверх внимательно и строго.

Она не простит меня.

– Хронисты не лгут.

– Зато правду выворачивать мастера. Мне-то стертую печать можешь не показывать. Я ж тебя знаю. Глаза опустил, значит, что-то замышляешь. Лучше сам скажи, а то ведь я и у Баккена все выспросить могу.

Пришлось рассказать. А то ведь и вправду спросит, а Дракон ей такого наябедничает…