Небо для Баккена (СИ)

– Ты знаешь, нет. Баккен мой друг, мы много разговаривали о том, что происходит в мире, о жизни людей и моей лично, но я ни разу не спросила, как дела у него, не нужно ли чего-нибудь. Даже в голову не приходило.

– Мне тоже. Наверное, только людям храмов.

Герда снова призадумалась.

– Нет, когда я была жрицей, никто ничего такого не говорил. Даже Орм.

Хитроумный командор ордена Багряного Дода просто так не скажет, даже какая погода сейчас на дворе. Но спросить его стоит. Не о погоде, конечно. Когда доберемся.

«Когда», а не «если»!

– Баккен никогда ничего не рассказывал, – повторила Герда. – Ни о себе, ни о Драконах. Только спрашивал и слушал. Но вчера, еще в долине, он сказал, что мы прощаемся навсегда. И для меня полезным будет знать. Он рассказал, как вы шли в горах. Как ты все время думал обо мне. Я сама это знала, но Баккен сказал, что я важна для тебя. Так, как это понимают Драконы. Иначе я бы не решилась…

Ну вот, и тут, как ни крути, воля и помощь Дракона. Похоже, рано нам разворачивать друг от друга оглобли. Еще не раз вспомнят люди Девятерых.

– Ларс, а еще у нас была самая замечательная свадьба.

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ

Он снова нарушил волю старших. Те считали, что людей надо предоставить их судьбе.

Риск оправдан и нужен, только когда он может принести пользу Драконам.

Люди странные существа. Они используют много слов. «Долг», «честь», «совесть», «любовь», «дружба». Понятно только «семья». Своим надо помогать, делать так, чтобы им было хорошо. В этом малое предназначение всякого Дракона.

Люди забавные. Придумывают то, чего нет. Не похожи на других существ. Суетятся, торопятся – как же они это называют? – жить.

Любовь, дружба, верность. Драконы не забывают ничего. Но зачем все это? Слишком часто чувства становятся обузой.

Старшие говорят, что людей нельзя подпускать близко. Только привыкнешь к кому-нибудь, как он изменится или вовсе уйдет навсегда. Слабые, их многое может уничтожить. Потому они так часто просят помощи.

Он четко отмерил расстояние, с которого еще можно было послать зов и в мгновение ока оказаться рядом с сородичами. Но, набрав высоту, все кружил, не улетал прочь, хотя опасный холод делался все ощутимее и крылья с непривычки начали болеть.

Это было неразумно, но Баккен медлил. Потому что небо – лучшее место для Драконов. И еще потому, что так можно дольше видеть двух человечков, машущих ему вслед. Он знал: люди так прощаются с теми, кто был для них важен.

С тем, кого они называли другом.

Кто почему-то стали важны для него.

Дракон становится взрослым, когда выполняет свое предназначение и познает утрату.

Глава 16

Глава 16

Мы дошли. Не сбились с пути, не увязли в глубоких снегах, не замерзли, ночуя в вырытой в сугробе норе, не стали добычей хищников или нежити.

Не знаю, сколько времени заняла наша дорога к храму Дода. Рвались на руках колечки припасенного времени, которые Герда плела, дергая нитки откуда придется, и рыхлый снег странным образом затвердевал под ногами. Пройдя сколько-то стандов и выбившись из сил, мы зарывались в очередной сугроб (они-то как раз оказывались мягкими и пушистыми), обнимались крепко-крепко и засыпали. Высунуть, пробудившись, нос в продышанную отдушину, посмотреть, что делается снаружи. Если светло, то идти, если темно – спать дальше, а вечер сейчас, ночь или раннее утро следующего дня, значения не имеет.

Главное было беречь силы. Припасов было достаточно: Торгрим не мог дать нам кхарна, но поделился всяческой походной снедью.

А еще… Нам очень хотелось продлить время, когда мы принадлежали только друг другу.

Мы шли, а потом вдруг поняли, что стоим у самых ворот храма Дода, и они, как всегда, приоткрыты.

Руки Герды соскользнули с моего плеча. С блаженной улыбкой опустилась она в снег и привалилась спиной к воротам:

– Ларс, добрались.

Добрались, но еще не совсем. До крыльца храма оставалось еще с десяток шагов. Крикнуть бы, позвать на помощь, но сил на это не было. Пришлось брести дальше. На ступенях крыльца я споткнулся, но продолжил путь. Только когда оказался нос к носу с собакой Эфтер, понял, что пересек порог храма Багряного Дода на четвереньках. Поздоровался и рухнул окончательно.

Если бы речь шла не о храме Дода, другом месте, можно было бы сказать, что переполох случился знатный. Эфтер басовито гавкнула, и, словно только ее зова и ждали, примчались все, знающие нас. И Ингрид, и храмовый лекарь Тарий, и, конечно же, командор Орм. Меня вздернули на ноги и втащили в храм, а я, отталкивая руки Ингрид, все пытался сказать про Герду, и, по всей видимости, преуспел, потому как беловолосая великанша, – странно, до чего ж она похожа на Астрид Леглъёф, – охнув, выбежала наружу, но тут же вернулась с моей радостью, которую чуть ли не на плече принесла.

Убедившись, что Герда окружена заботой и вниманием, я, отмахиваясь уже от Тария, повел новую речь – о кочевниках. Тут всякая суета прекратилась и люди храма начали действовать четко, слаженно. Можно было успокоиться и не мешать им, но я самолично потащился на негнущихся ногах на башню гелиографа, как будто без меня сообщение не передадут.