Небо в подарок

Как ни рвался господин Кольпино сразу же начать писать портрет, Сатура решила послеобеденное время провести в швейной мастерской. Нужно было срочно сшить платье, в котором она собиралась явиться на ужин. Тёмное, строгое, безо всяких излишеств, но в то же время, выгодно подчёркивающее все достоинства её фигуры. Девчонки-мастерицы, обрадованные тем, что их молчаливая молодая хозяйка начала оттаивать, с удовольствием взялись помогать в этом деле. Неизвестно откуда были извлечены лекала последних модных фасонов, у ключницы Париды выпрошены подходящие случаю ткани, и работа закипела. Закрытое чёрное платье, единственным украшением которого была белая кожа рук и лица его обладательницы, было готово за час до ужина. За оставшееся время необходимо было сделать причёску. Слишком сложная указывала бы на то, что девушка тщательно готовилась к выходу, распущенные волосы могли намекать на то, что их обладательница допускает в обращении к себе некоторые вольности со стороны противоположного пола. Такой приём, как успела заметить Сатура, нередко использовали гостьи баронессы. Выход предложила Кари. Она взяла несколько нитей жемчуга – одного из немногих украшений, что были у Сатуры, и сплела широкую замысловатую косу. Именно то, что нужно – никаких запутанных башен на голове, и, в то же время, привлекает внимание своей необычностью.

– В наших краях всегда плели такие косы, – охотно пояснила она, – господа, правда, считают их плебейскими…

– Что ты, Кари, мне очень нравится! – похвалила горничную Сатура. – И потом, ты можешь хранить секреты? – она понизила голос. Глаза служанки загорелись любопытством. – Я должна поддерживать видимость того, что немного не в своём уме!

– А зачем? – так же шёпотом спросила Кари.

– Нужно!

– А-а, – горничная понимающе кивнула.

***

Словно случайно, в коридоре гостевого крыла, где располагались и комнаты Сатуры, прогуливались несколько мужчин. Самым проворным из них оказался напомаженный до сияющего блеска молодой человек со смешной фамилией Коридобль. Вот же не повезло с фамилией. Пожалуй, только всепоглощающая и безрассудная любовь может заставить выйти за него замуж. Девушка широко ему улыбнулась, и, пока господин Коридобль замер в счастливой прострации, подала руку господину Кольпино, который где-то оставил свою даму и был на данный момент совершенно свободен.

– О, моя муза! Я сражён! Моё сердце сейчас остановится, – излишне экзальтированно воскликнул художник, ведя свою спутницу к обеденной зале.

– Только не падайте прямо здесь, – стараясь выглядеть серьёзной, произнесла Сатура, – у меня не хватит сил дотащить вас до места!

Бедняга, не зная, как воспринимать её слова, закашлялся.

– Да я это так, образно, – поспешил пояснить он.

– А-а, я думала у вас и правда случаются припадки, – наивно пояснила его спутница. Господин Кольпино предпочёл смолчать.

Когда они появились в общей гостиной, то тут же были окружены молодыми людьми, каждому было интересно пообщаться с вышедшей из добровольного заточения хорошенькой племянницей хозяйки. К тому же, прошёл слух, что она не совсем в своём уме, что, впрочем, не помешало ей поставить на место болтуна Кайди. Опять же, недавний разговор с художником тоже не стал тайной, и многие с удовольствием передавали его содержание друг другу. Надо же, какая простодушная леди, каждое слово воспринимает буквально. Кажется, рядом с ней скучно не будет. Чтобы оправдать складывающееся о ней мнение, Сатура продолжала сыпать подобными глупостями, иногда делая вид, что не знает самых простых бытующих в свете шуток. Ничего, леди и лорды, можете считать меня глупой пустышкой, именно перед такими вы раскрываетесь лучше всего. Не может быть, чтобы среди вас были только глупцы и сластолюбцы. Возможно, мне повезёт, и я смогу найти среди вас того, единственного, для которого стоит открыть свою душу. А пока наслаждайтесь. Далеко на задворках сознания билась мысль о том, что мама и папа не одобрили бы такого поведения. Сатуре и самой было стыдно. Но… иначе не выжить. От хищника, несущегося за добычей, легче всего прятаться в толпе.