Небо Валинора. Книга первая. Адамант Хенны

Иногда он останавливался на вершине какого-нибудь холма и надолго замирал, вглядываясь в горизонт на севере. Но ничего, кроме травяного моря да неба, что сливалось там, в заокраинной дали, с Великой Восточной Степью, он не видел. Порой можно было разглядеть немногочисленные фигурки всадников, всегда обременённых вереницами вьючных лошадей или даже высокими телегами – истерлингский род перебирался на новое место. Кто поверил бы, что ещё совсем недавно из этих мест выплеснулась всесокрушающая волна нашествия, опрокинувшая и похоронившая под собой казавшиеся вечными закатные державы?.. Да и то сказать, Гондор-то так до конца и не добили…

Стоянку истерлингов удавалось отыскать не каждый вечер, и тогда горбун, кряхтя, устраивался на ночлег в каком-нибудь укромном распадке или заросшей балке, чутьём, что не уступало звериному, безошибочно отыскивая воду. Он шёл одвуконь; напоив лошадей, быстро ел, что придётся, из запасов, не разводя костра. Нестреноженные кони охраняли хозяина лучше самых свирепых сторожевых псов.

Тьма откатывалась под ливнем солнечных стрел – но ещё раньше Санделло забирался в седло. На бледном лице горбуна живыми были одни лишь глаза. Всё остальное – неподвижная, мёртвая маска. Он не улыбался. Его не радовала ни зелень равнин, ни посвист мелких птах, ни катящиеся под ветром волны травяного моря. С годами горбун ещё больше высох, щёки ввалились, нос заострился; на голове – одна лишь седина, да и той, смешно сказать, почти не осталось. К честным боевым шрамам прибавились морщины; старик стариком, такому только и сидеть на тёплой кошме да шевелить беззубыми дёснами, перетирая поданную женой младшего внука кашу…

И мало кто знал, что взор горбуна так же остр, как и в дни молодости. Что руки его, ни единого дня не знавшие праздности, с лёгкостью разогнут подкову, свернут трубочкой монету, завяжут узлом гвоздь; что метательный нож попадает в узкую прорезь шлема с двадцати шагов; и что за десять лет, минувших после гибели Олмера, горбун Санделло ни разу не был побеждён. Никем и никогда. Кроме… кроме тех троих, но об этом лучше не думать.

«Олвэн… Мы ещё встретимся, повелитель. Ты справишься со всем и без меня. Мы встретимся – но потом…»

Санделло ехал на юг. Один. Но – с двумя мечами.

Он ехал слушать Тьму.

Юг Харада, граница лесов, вечер 9 августа 1732 года

– Хорошо идут, – укрывшись в зарослях на краю дороги, Фолко, Торин, Малыш и Рагнур глядели вниз, где, ныряя в длинную выемку, тянулся на полдень харадский тракт.

Коней спрятали в неглубоком, густо заросшем овражке.

Тракт заполняли сейчас унылые серо-коричневые вереницы невольников; по краям дороги шагом шли кони тхеремских конвоиров.

– Чего ж тут хорошего? – буркнул гном. – Ясно, их на убой гонят, зачем ещё-то?

– Харадримы, конечно, дрянь-человеки, но деньги считать умеют. Уж коль они столько золота на этих невольников выкинули, так неужто лишь затем, чтобы в расход пустить?

– Могут в жертву принести, – Фолко не отрывал взгляда от дороги, от медленно шагавших серых шеренг. – Если вспомнить Нуменор и чем там Саурон занимался.

– Так или иначе, но где-то здесь ваша Эовин быть должна.

– Если не растерзали, – мрачно заметил Торин. – Сами видите, рабы-то кто? Хегги, ховрары, истерлинги есть, прочие степняки, все, что с Олмером пришли.

– Во-во! – подхватил Малыш. – Может, Рагнур и прав, и нырнула Эовин в караван невольнический, да только едва ли протянула бы там долго.

– И что ты предлагаешь – бросить-таки всё дело? Сперва Рагнур, теперь ты! Что нашло на вас обоих?

– Ничего я не предлагаю, – ощетинился Маленький Гном. – Просто говорю, что её уже, поди, и в живых-то нет. И не проверишь!

– Проверишь, – вступил в разговор кхандец. – Она сбежала из сераля владыки, про её золотые волосы каждому тхеремскому псу все уши прожужжали. Если её… убили и бросили, уже должна стража была бы подобрать. А коль так, если какого харадрима поважнее заловить, то всё и узнаем.

Малыш что-то недовольно бурчал, Торин крутил головой. Оба гнома казались чем-то донельзя раздражёнными, словно ищущими повода для ссоры.

– Эх, – выдохнул наконец Строри. – Нет, понятно, сами себе не простим, коль Эовин тут покинем, коль уйдём, не убедившись, что её в живых нет…

– Да что ты заладил, «в живых нет, в живых нет»! – не выдержал Фолко. – Рагнур дело говорит – нужен пленный!

– А если ничего не скажет или соврёт, что тогда? – не уступал Малыш. – Следующего ловить? Ты ничего не забыл, брат хоббит? У нас в Рохане невесть что творится, Маршалы в смуту удариться готовы, король Эодрейд один Махал ведает, что замыслил, а мы по дальнему Хараду шаримся!.. У нас вообще-то полки в Эдорасе остались, наши полки, которые нам верят!

Кровь бросилась Фолко в голову.

– Ты опять?! Что, бросить её хочешь? По твоей милости девчонка с нами пошла, а как выручать её – так в кусты?!

– А ну, прекратили! – яростно зашипел Торин. – Фолко! Строри! Рехнулись оба, не иначе, от Света от этого!

Малыш плеснул себе в лицо несколько пригоршней воды из фляжки.