Нечестивый (СИ)

— Бузить не будешь? — спросил он меня, стараясь смотреть одновременно строго и ласково. Взгляд получался странный, будто тебя собрались бить, но несильно, да и вдобавок мягкой подушкой.

Я кивнул, показывая мирные намерения. Тело затекло от сдавливающих жгутов и ссать хотелось неимоверно.

— В туалет хочу, — сказал я, пока худой санитар развязывал жгуты.

— Сейчас Павлик развяжет и сводит тебя. — сказал врач и пошел к другому пациенту лежащему у окна забранного решеткой.

— Пошли, — скомандовал Павлик, — а то нассышь здесь, а мне убирай.

Я встал и с удовольствием потянулся, разминая затекшие мышцы. Неожиданно штаны скользнули вниз, выставляя напоказ кальсоны. Я с удивлением заметил, что вместо складок жира висела немного растянутая кожа.

Павлик засмеялся, дергая кадыком и издавая булькающие звуки. Выглядело это пугающе и я поспешно натянул штаны.

— Выдай ему пижаму, — сказал доктор позади, — видишь, как исхудал.

— Понял. Принял. — отрапортовал санитар и мы вышли в коридор.

Ожидая увидеть антураж вроде облупившихся стен и мерцающих ламп, я обнаружил уютный коридор с мягкими диванчиками и хорошим ремонтом.

Туалет оказался сразу напротив нашей палаты. Санитар сделал приглашающий жест рукой и я прошел внутрь. Белая плитка, закрытые серые кабинки и калорифер над умывальником и большое прозрачное окно, посреди стены. Я помочился в писсуар и долго стоял перед зеркалом, вглядываясь в сое отражение. Худое, с кругами под глазами лицо безразлично смотрело в ответ. Я постучал по зеркалу и понял, что это пластик, значит не разлетится, как в тот раз. Я ополоснул руки холодной водой и заметил торчащий из-за рамы зеркала край бумажки. Подцепив ее ногтем, я вытянул бумагу наружу.

«Не спи. Он приходит по ночам»

Почерк аккуратный, можно сказать даже красивый. Я засунул бумажку на место и вышел в коридор.

Павлика не было, и я пошел обратно в палату. Пружины койки тихо скрипнули под моим весом… Тумбочек не было. Я повернулся, чтобы рассмотреть соседей.

Первое, что бросалось в глаза — густая, в колтунах борода, неясного бурого цвета. Короткие завитушки волос, тяжелая челюсть и выдающийся нос придавали ему суровый, почти каменный вид. Впечатление портила нитка поблескивающей слюны, стекающей по подбородку. С таким не поговоришь, настоящий овощ.

— Вот одежда, — раздался голом Павлика, и я испуганно дернулся, — переодевайся, и пойдем к Вениамину Андреевичу.

Я скинул мешковатую пижаму и влез в обновки. Правда, они оказались меньше, чем нужно и часть голени осталось открытой.

— Нормально, — усмехаясь, кивнул головой санитар, — сейчас так модно.

Мы прошлись по коридору, я даже мельком успел заглянуть в палаты. В большинстве из них не было дверей, но ничего особенного я не увидел, только спящих или играющих в карты людей. Мы поднялись по лестнице с резными деревянными перилами и свернули в небольшой закуток. Павлик открыл дверь кабинета и протолкнул меня внутрь, сам же сразу смылся.

За столом сидел знакомый рыжий врач и сосредоточенно писал в большом журнале. Стараясь его не тревожить, я присел на кушетку и огляделся. Шкаф с книгами, несколько фикусов, железный сейф в углу, но никаких пугающих приспособлений для лоботомии, как в фильмах.

Закончив писать, доктор отложил журнал и оценивающе посмотрел на меня. Я сделал безразличный вид, стараясь не смотреть на него.

Он рассказал, что заходила моя мать, просила меня не слишком волноваться. Мягким ласковым голосом он просил рассказывать все без утайки, чтобы он смог помочь. После задал пару вопросов о моих сновидениях и отношениях в семье. Я отвечал односложно, не давая повода принять себя за психа. Доктор устало откинулся в кресле и вызвал санитаров, позвонив по древнему дисковому телефону.

Наверняка, расскажи я ему про беловолосого мальчика, туманный мир с двумя солнцами и чудовищами, то останусь здесь до конца дней.

А что за Семена тьмы? — спросил он, предварительно сверившись с бумагой на столе.

Я вздрогнул и почувствовал, как заныли зубы. У меня всегда так, когда я сильно волнуюсь.

— Без понятия, — выдавил я из себя, — первый раз слышу.

— Понятно, — протянул доктор, — вот памятка о правилах поведения, почитай на досуге.

Он передал мне буклет и снова погрузился в записи, не обращая на меня внимания.

Вскоре в дверь постучали, и зашла высокая, худая девушка, с пучком черных волос собранных в хвост.

— Марина, — сказал врач, не отрываясь, — проводите Серова в палату.

Я поплелся за медсестрой, быстро вышагивающей на длинных ногах. Лицо у нее обычное, но рост не меньше двух метров. Было в ее движениях что-то угрожающее, поэтому я поостерегся задавать вопросы..

Мы прошли мимо столика с дежурившей медсестрой и остановились перед палатой.

— Заходи, — сказал медсестра, махнув хвостом волос, — твоя койка первая. Через час на обед.

Я вошел в небольшую, выкрашенную в светло-зеленый палату. На застеленной койке стоял небольшой пакет.