Нечисть, нежить, нелюдь

– Так это. – Девушка посмотрела на Оле, потом на Риона, на Михея и покраснела еще больше. – Меня матерь завсегда учила, что деньги надо держать при себе, а то, случись пожар, как у кузнеца нашего, так без ничего и останешься. К рубахам, – девушка стала малиновой, – кармашки подшила да по монетке выдала, как знала, что беда в дверь постучится.

– Проводи, – устало махнул рукой бургомистр солдату.

– Спасибо, господин, – затараторила Мира. – Не забуду я вашей доброты, в часовне Эола каждый день поминать буду и молиться о здравии. – Она выскочила из комнаты вслед за солдатом.

– Ну раз мы все решили, – резюмировал бургомистр.

– Да, – пожал ему руку Кишинт, – мы с Витторном идем собираться, а остальные пусть пока поживут на постоялом дворе.

– Я им рекомендательные письма оставлю, а вы засвидетельствуете, – добавил Вит. – Чтобы могли, если что, к моему отцу обратиться.

Странно, но в том, что сказал чернокнижник, меня больше всего заинтересовали слова «если что». Что значит «если что»? Если Вит не сможет обратиться к нему сам? А почему? Потому что мертвые редко к кому-либо обращаются?

– Нет, – неожиданно отрезал бургомистр.

– Вы не хотите засвидетельствовать подлинность писем? – растерялся Киш.

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь из них оставался в моем городе. – Мужчина встал. – Вы сами сказали, есть вероятность, что дасу вселился в человека. Можете сказать, в какого именно человека?

– Нет.

– Тогда мне здесь чужаки не нужны. Если уходите вы, то забирайте и девок своих, и всех остальных тоже. Это не обсуждается.

– Неужели вы думаете, что дасу вселяется в человека в зависимости от того, знаете вы его или нет? Да это может быть любой, ваша жена, ваша кухарка, ее восьмилетний сын…

– Или, что более вероятно, этот пацан из мертвой деревни, в которую уже прорвался дасу, – указал на Кули бургомистр. Оли ойкнула, а парнишка стал с восторгом ощупывать себя на предмет вселения демона. – Просьба в обмен на просьбу. Я выполняю вашу, а вы выполняете мою. Так мы договорились или нет?

– Договорились. Мы уйдем к вечеру, – глухо сказал Вит и первым покинул кабинет.

Клетка стояла на прежнем месте. Стоило выйти из двойных резных дверей дома бургомистра, как я снова встретилась взглядом с прозрачными глазами притворы. Она сидела в той же позе и все так же смотрела. Молча, но от этого молчания хотелось зарычать.

– Может быть и хорошо, что господин так решил, – заговорил Михей, останавливаясь.

– Ага, – ответил Киш, – и чего же в этом хорошего? Знаешь, сколько до ближайшего города?

– Нет, господин маг, не знаю. Да и незачем мне, я с вами пойду. – Стрелок привычным движением потянулся за спину, где всегда висело оружие, но пальцы сомкнулись на пустом месте: арбалет остался на постоялом дворе.

– И я, – тихо сказал Рион.

– Зачем? – не понял маг. – Так бы сидели в тепле и уюте, а теперь придется снова по лесам шастать.

– А вам-то что до нашего тепла и уюта, уважаемый? – Рион скрестил руки на груди и прислонился к стене дома. – Вы кто? Кудесник? Вот и чаруйте себе потихоньку, а мы как-нибудь сами.

– Витторн, ты кого мне притащил? Я думал, они учиться приехали, искусник и…

– Я бы на твоем месте не грубил будущему преподавателю. – Вит сделал первый шаг к клетке, пленница медленно повернула голову к чернокнижнику.

– Ты не забыл, – горько спросил Рион, – что меня вывертом приложило? Нет у меня больше резерва. Треснул, сила в нем не держится, вытекает, как вода из дырявого кувшина.

– Мальчишка. Самоуверенный. Злой. Мне нравится. На кафедру чернокнижников определю.

– Рад за вас, – еще злее сказал бывший чаровник.

– А меня? – влез Кули. – Тоже в чернокнижники хочу.

Оли, охнув, зажала парню рот рукой.

– Ты на нас-то посмотри! – ласково, даже чересчур ласково, попросил Риона Киш, не обращая внимания на вырывающегося из объятий сестры парня, на девушку, увещевавшую его шепотом. – У кого здесь резерв целый-то? Или забыл, чем наша магия отличается от вашей? Да если бы мы отказывались от каждого мага, что попал под выверт, искусники давно бы перевелись. Это вы, тарийцы, с жиру беситесь, а мы здесь испокон веков с дасу сталкиваемся, не осталось у нас чистых магов. – Мужчина развел громадными ручищами.

Я смотрела на притвору. Она не сводила взгляда с Вита и пока он шел, и пока медленно доставал ключ. Рион молчал, пытаясь осознать то, что было известно с самого начала. У вирийца, что прошел с нами почти половину Тарии, не было такого резерва, как у чаровника. Его магия заключалась не в том, чтобы накопить силу, а в том, чтобы пропустить сквозь себя, как сквозь дырявый сосуд.

– Вот те на, – крякнул Михей и совершенно искренне воскликнул: – Здорово! Рион, ты слышал? Ты сможешь снова стать магом!

Рион слышал. И молчал. Но это молчание отличалось от молчания притворы, как небо и земля. Парень качнулся, отходя от стены, неуверенно оглянулся и захлопал глазами, словно просыпался от плохого долгого сна, все еще не веря, что кошмар закончился. Рион хотел поверить. Рион очень боялся поверить.

– Станет, станет, если не будет грубить старшим. И лезть во всякие гиблые места вроде Велижа.