Нечто прекрасное

— Джек.

— Тебя зовут Джек?

Он кивнул.

— Моего папу так зовут, — сказал я с легкой улыбкой.

Джек повторил мое выражение лица, а потом его улыбка медленно увяла.

— И моего папу так зовут.

— Где он? — спросил я.

— Мы были в ванне. Моя мама… моя маленькая сестричка. Стало очень громко. Мой папа крепко держал меня. Очень крепко. Когда все прошло, он больше не держал меня. Наш диван перевернулся, и я был под ним. Я не знаю, где он. Я не знаю, где они все.

— Не переживай, — сказал я. — Они знают, что тебя нужно искать тут.

Что — то врезалось в оконное стекло и разбило его. Испуганные крики едва слышались сквозьсирены и воющий ветер.

Джек зарылся лицом мне в грудь, и я нежно сжал его здоровой рукой, держа левую у живота.

— Где твоя семья? — спросил Джек, и его глаза сузились.

— Не здесь, — сказал я, выглядывая из — за плеча на разбитое окно.

Глава 9 Америка

— Сколько еще ехать?

— На две мили меньшес тех пор, как вы в последний раз спрашивали, — буркнул Рейес. Рейес ехал быстро, но недостаточно. Одна лишь мысль о том, что Шепли был в

больнице, раненый, заставляла меня чувствовать себя так, будто я могла выпрыгнуть из машины и побежать быстрее, чем мы ехали. Мы выехали с переезда на дорогу с узким участком домов, который каким — то образом уцелел после торнадо.

открыла окно и опустила подбородок на руку, позволив ветру обдувать моё лицо. Я закрыла глаза, представляя себе взгляд Шепли, когда я войду в дверь.

— Лэндерс сказал, что он изрядно поранен. Вы должны быть к этому готовы, — сказал Рейес.

— Он в порядке. Это все, что волнует меня.

— Просто не хочу, чтобы вы расстраивались.

— Почему? — я повернулась к нему. — Я думала, что вы суровый солдат безо всяких эмоций.

— Так и есть, — сказал он, ерзая в кресле. — Но это не значит, что я хочу снова смотреть, как вы плачете.

— Ваша жена не плачет?

— Нет, — сказал он не задумываясь.

— Никогда?

— Я не даю ей причин.

откинулась на сиденье.

— Держу пари, она плачет. Просто, вероятно, не показывает этого. Всеплачут.

— Яникогданевидел, каконаплачет. Она много смеялась, когда родилась Майя. Я улыбнулась.

— Майя. Как мило.

Огромные капли дождя начали разбиваться о лобовое стекло, вынуждая Рейеса включить дворники. Удары впереди, сзади и наискосок по стеклу начали отбивать ритм, отдававшийся эхом в каждом ударе моего сердца.

Уголок его рта приподнялся.

— Она милая. Вся голова в черных волосах. Она появилась на свет, выглядя так, словно на ней был парик. Она была ярко — желтой в первую неделю. Я думал, что у нее отличный естественный загар… как у меня, — ухмыльнулся он. — Но оказалось, что это желтуха. Мы отвезли ее к врачу, потом в лабораторию. Они кольнули ее пяточку иголкой и сжали ступню, чтобы взять анализ крови. Александра не проронила ни слезинки. Я плакал так же сильно, как Майя. Вы думаете, я жесткий? Вы не встречали мою жену.

— А ваша свадьба?

— Неа.

— Когда она узнала, что беременна?

— Неа.

На какое — то время я задумалась.

— И даже счастливые слезы?

Он покачал головой.

— А как насчет женщин, которых вы штрафуете? Вы их отпускаете, если они начинают плакать?

— Это заставляет меня чувствовать себя неуютно, — сказал он просто. — Я это не люблю.

— Хорошо, что вы женились на женщине, которая не плачет.

— Удачно. Очень, оченьудачно. Онанеслишком эмоциональна.

— Звучит так, будто она совсем не эмоциональна, — поддразнила я.

— Вы недалеки от истины, — он коротко засмеялся. — Я не был уверен, нравился ли ей вообще поначалу. Мне понадобилось два года и множество занятий в спортзале, чтобы собрать нервы в кучу и пригласить ее на свидание. Я не думал, что могу любить кого — то больше, чем я любил Александру до того момента несколько недель назад.

— Когда родилась Майя?

Он кивнул.

Я улыбнулась.

— Я была неправа. Вынепридурок.

По радио раздался пронзительный сигнал, и диспетчер начал тараторить прогноз погоды.

— Еще торнадо? — спросила я. Потом завыли сирены.

— Национальная Метеослужба докладывает о торнадо на участке в пределах границ города Эмпория, — сказал диспетчер монотонным голосом. — Все подразделения, примите к сведению, торнадо наступает.

— Как она может быть такой спокойной? — спросила я, смотря вверх на небо.

Над нами клубились темные облака. Рейес замедлил скорость, смотря вверх.

— Это Долорес. Быть спокойной — это её работа, но эта женщина непоколебима. Она начала свою работу еще до моего рождения.

Голос Долорес снова раздался из радио.

— Всем подразделениям принять к сведению, приближается торнадо, двигается к северу, северо — востоку. Текущее местоположение — улица Прейри и Саут — Авеню.

Долорес продолжала повторять доклад, в то время как брови Рейеса сдвинулись вместе,

он начал отчаянно исследовать небо.

— Что такое? — спросила я.

— Мы на квартал севернее того места.

Шепли

Ветер задувал дождевые потоки, делая мокрым кафель и складные стулья. Несколько человек с больничными бейджами спешили с большим куском фанеры, молотками и гвоздями и начали закрывать разбитое окно. Еще несколько людей сметали блестящие осколки стекла, разбросанные по полу.