Недетские истории

Мысль взять кого‑нибудь к себе в семью пришла в голову в прошлом году, когда весь Советский Союз в ужасе всматривался в кадры разрушенных землетрясением армянских городов. Они подумали, что надо срочно написать куда-то или позвонить, чтобы разрешили усыновить одного из осиротевших детей. Да, конечно, Алексею и Миле уже за сорок, но у них есть хороший родительский опыт ― троих вырастили, есть просторный дом с садом-огородом, что в их южных краях гарантирует пропитание при любом повороте судьбы. Еще Алексей занимался пчелами, и помимо овощей и фруктов супруги продавали время от времени качественный мед. Пока они доказывали сами себе, что еще могут вырастить ребенка, в газете написали (видимо, многие обращались), что армянских детей-сирот разбирают по семьям близкие и дальние родственники, никто не брошен…

Но мысль о приемном ребенке осталась, и через год Соколовы поехали в районный центр, где располагался детский дом. Тамошняя начальница сказала, что за здоровыми детьми младшего возраста стоят в очередь, как за дефицитом. «Нам необязательно маленького и здорового», ― неуверенно произнесла Мила. Вот тогда директриса и сказала про двух мальчиков с врожденным пороком.

…На улице Алексей и Мила даже не стали ничего обсуждать, они слишком хорошо знали друг друга. Просто сели в автобус и поехали в областную больницу, благо было еще совсем непоздно, да и ехать недалеко. К кому там обращаться, они не знали, но ― повезло: дежурная сестра прониклась рассказом и сама повела их в нужное отделение к нужным врачам. Вопросов у Соколовых было только два: можно ли что-то сделать, если ребенок родился с заячьей губой, и что делать, если у малыша неудачно сделана ранняя операция на «волчьей пасти»? Им ответили, что все возможно, только придется делать несколько довольно сложных операций и ухаживать за детьми придется долго и тщательно, в больнице и дома.

Директор уже закрывала свой кабинет, когда они снова пришли в детский дом. «Как хорошо, что мы вас застали! Мы решили взять!» ― выпалила Мила. «Кого?» ― директор была очень удивлена. «Да обоих, конечно, не выбирать же...»

На лечение ушло времени больше, чем они ожидали: у младшего, Гоши, которому надо было заново «штопать» нёбо, начались осложнения. Мила, забросив хозяйство и поселившись в городе у дальней родни, каждый день приходила в палату, где лежали ее несчастные дети. «Потерпите, милые, еще немного, и поедем домой, в село, на свежий воздух, вы там у меня быстро на поправку пойдете...» ― говорила она худым, измученным мальчикам, когда они плакали и просили больше не отдавать их врачам. И правда, дома дела шли веселей, и к следующей операции дети чувствовали себя гораздо лучше. Алексей требовал, чтобы мальчики налегали на мед, благо жевать не надо, а пользы много. Пашу выправили в срок, как и обещали, а Гоша перед последней операцией, в больнице, еще умудрился подхватить какую-то инфекцию, и понеслось... Вспоминать об этом, впрочем, в их семье не любили, обошлось ― и ладно!

Года через три, когда дети уже вовсю носились по селу с соседскими мальчишками, Соколовы решили взять к себе еще одного, а то и двоих детей. Время в стране наступило трудное, даже голодное, в городах люди дрались в очередях за любой едой, а они могли накормить не только себя и своих мальчиков, но и еще кого-нибудь. Алексей и Мила снова поехали в детский дом.

На этот раз выбор был большой. В разваливавшейся и стремительно нищавшей стране сама жизнь казалась многим зыбкой и невсамделишной: случайных детей без особых колебаний оставляли государству и продолжали мучительные попытки приспособиться к новым обстоятельствам.

Директриса положила перед супругами двенадцать тоненьких папок ― скромные документы двенадцати брошенных детей: «Посмотрите, а потом пойдем познакомимся». Мила взяла в руки бумаги, перелистнула несколько страниц. Совсем еще малыши, ровесники перестройки, мальчики и девочки, светленькие и темненькие, практически здоровые и не очень… Женщина растерянно взглянула на мужа. Все-таки не случайно они вместе уже много лет, им опять ничего не надо было говорить друг другу. «Мы берем всех», ― Алексей положил папки на стол. «Как всех? Двенадцать человек?» ― директриса даже приподнялась со стула. «Да, выбирать не будем».

Их потом еще пытались отговаривать, во всех инстанциях, но Соколовы уперлись. Пришлось оформлять первый в их районе семейный детский дом. Сначала довольно часто и без предупреждения приезжали всякие проверяющие ― искали, к чему придраться, потом отстали. Через некоторое время стали приезжать журналисты, сначала местные, потом столичные.

Наступило время, когда все искали приметы новой, лучшей жизни, поскольку многие тогда верили в ненапрасность крушения «совка».

Вот, говорили журналисты, альтернатива ужасным сиротским заведениям! Появилась новая мода на организацию семейных детских домов. Правда, довольно быстро и закончилась: приемные родители набирали детей, а потом оказывалось, что справиться с ними они не в состоянии и дети присмотрены еще хуже, чем в детдомовской группе...