Нейромифология. Что мы действительно знаем о мозге и чего мы не знаем о нем

Центральным персонажам философии разума 1960–1970-х годов, например Хилари Патнэму, виделось соблазнительно близким сравнение мозга и сознания с компьютерным техническим и программным обеспечением. Чуть позже, с появлением компьютерных сетей, серверов и децентрализованных рабочих станций, показалось, что загадочная проблема связности решена. Проводя аналогию с сетевым сервером, исследователи какое-то время исходили из того, что в мозге должен иметься особый центр, объединяющий и интерпретирующий всю поступающую информацию. Но даже эта радость была недолгой. Как раз тусонские конференции регулярно подтверждают, что популярность компьютерных аналогий среди исследователей сознания значительно сократилась.

Махнул рукой даже воинствующий исследователь мозга Вольф Зингер: «Современная нейробиология показала, что все мы, включая Декарта, ошибались и что реальная организация нервной системы совершенно иная. В мозге нет агента, который интерпретирует, контролирует и командует»[236]. Учитывая историческую последовательность постоянно ориентированных на современность заблуждений о сознании, можно сомневаться, что предлагаемые ныне нейронаучные методы обеспечат, наконец, большой прорыв. Возможно, и дальше нас ожидают только догадки.

Глава пятая

Нейроредукционизм, нейроманипуляция и торговля болезнями

Хороший день для папы.Отличный день для мамы.Потрясающий день для семьи.

Добейся этого. Суббота с «золофтом»[237].

В комментарии для издания Journal of the American Medical Association Томас Инсел, директор Национального института психического здоровья, требует, чтобы «психические заболевания понимались и рассматривались как болезни мозга»

[238]. Заявление Инсела не является новостью для врачей. То же самое уже требовал 150 лет назад немецкий невролог Вильгельм Гризингер. Тем не менее категорическое заявление Инсела примечательно тем, что специалисты традиционно не трактуют психические расстройства как прежде всего патологические процессы в мозге.

Понимавшая себя как «терапия души» психиатрия до второй половины прошлого века четко отделяла себя от неврологии, имевшей дело с явными патологическими изменениями мозга и их влиянием на опыт и поведение человека. Психоаналитики рассматривали психические расстройства как принципиально не излечимые с помощью медикаментов. Хотя, по их мнению, страдания пациентов можно было ненадолго облегчить с помощью лекарств, реальное излечение приносила только психотерапия. С другой стороны, эпилепсия, болезнь Паркинсона и рассеянный склероз из-за связанных с ними очевидных органических нарушений мозга до сих пор рассматриваются как сфера ответственности неврологии. Разумеется, с традиционной точки зрения, если причина дискомфортного душевного состояния усматривается в области психических процессов, это явный сюжет для психиатра.

При этом со второй половины XIX века вряд ли кто-то сомневается, что биологические процессы, протекающие в мозге, имеют значение и для психических заболеваний. Тем не менее в традиционном мировосприятии психопатологические процессы влияют главным образом на духовную сферу. Последнюю называют психикой, душой или разумом или, в более общем смысле, «ментальностью». Важно заметить, что всем психическим расстройствам – от депрессии и мании до обсессивно-компульсивного расстройства и шизофрении – всегда отводилась весомая социальная роль.

Терапия в синаптической щели

В последнее время в современной психиатрии все более обесцениваются как психические, так и психосоциальные факторы психических расстройств – им на смену пришла радикальная ориентация на биологию. Психолог Хеннрик Йокейт и журналист Эва Хесс четко сформулировали суть происходящего в своем эссе «Нейрокапитализм»: «Депрессия и страх теперь локализуются в синаптической щели между нейронами и лечатся именно там»[239]. Даже если причина психического недомогания кроется в социальной области – трудное детство, испорченные отношения, травля на работе – лечение сводится главным образом к биологии. В прошлом во всем были виноваты семья или среда. Сегодня виновен мозг.

Разумеется, легче и удобнее использовать лекарства, чем распутывать неудовлетворительную рабочую ситуацию или усмирять изматывающую войну развода. Однако сокращение ресурсов в области социальной психиатрии также связано с растущими сокращениями расходов на здравоохранение. Обстоятельство, на которое жалуются многие врачи.