Нейромифология. Что мы действительно знаем о мозге и чего мы не знаем о нем

Но уже тогда много спорили о произволе в определении болезней и о диагностических критериях. Например, Теодор Блау, в то время президент Американской психологической ассоциации, считал ДСР-III скорее «политическим программным документом Американской психиатрической ассоциации, чем научно обоснованной системой классификации»[249]. Вероятно, не совсем несправедливо, ведь, по большому счету, научности в ДСР-III действительно было немного. За отдельные психические заболевания и их симптомы психиатры Американской психиатрической ассоциации просто голосовали: поднимите руку, уважаемые коллеги, если вы считаете, что симптом AB относится к болезни XY. Трудно представить, что собрание диабетологов будет голосовать за то, вводить ли новый тип диабета, или что астрономы будут путем голосования принимать, есть ли на самом деле черные дыры.

Скудные доказательства, преувеличения и непродуктивные результаты

Признание психиатрии как биомедицинской дисциплины также было в интересах союзов, представлявших интересы пациентов, таких как Национальный альянс психических заболеваний[250]. Среди прочего, это объединение пациентов и их семей появилось в 1979 году в знак протеста против психодинамических теорий, а именно против точки зрения, что бесчувственные матери, отстранившиеся от воспитания своих детей, виноваты в их шизофрении[251]. Новая идеология, рассматривавшая психические расстройства не как психические, а как биологические заболевания, была воспринята с большим энтузиазмом. Не в последнюю очередь потому, что метафора болезни должна была дестигматизировать психиатрических пациентов. Надежда, которая оправдалась лишь частично[252]

.

В широком распространении биологической концепции психиатрии сыграл роль бестселлер Нэнси Андреасен «Сломанный мозг» (1984)[253]. Книга видного американского психиатра получила высокую оценку как «первый всеобъемлющий отчет о биомедицинской революции в диагностике и лечении психических заболеваний». «Сломанный мозг» прямо-таки программно обозначил новое направление психиатрии: «Важнейшие психические расстройства – это болезни. Их следует рассматривать как медицинские заболевания, такие же как диабет, заболевания сердца и рак»[254].

Однако уже в книге Андреасен была выявлена основная проблема, которая не решена до сих пор, почти 30 лет спустя. А именно то, что исследования мозга со всеми их высокотехнологичными методами не могут показать даже не где поврежден мозг при психических расстройствах, а поврежден ли мозг вообще. Это было и все еще остается предположением и в крайнем случае надеждой на будущее. В книге говорилось, что современные методы исследования мозга со временем смогут решить все загадки психических расстройств на биологическом уровне. Но обещание Андреасен не выполнено и по сей день. Специфические биологические характеристики психических расстройств все еще совершенно неизвестны.

Несколько лет назад клинический психолог Элвин Пэм и психиатр Колин Росс назвали биологическую психиатрию «лженаукой» и резко ее раскритиковали: «Историю биологической психиатрии можно обрисовать как историю „многообещающих“ путей, заключительных выводов на основании скудных доказательств, преувеличений в ответ на новые концепции и, в конечном счете, непродуктивных результатов»[255]. По-прежнему «нет никаких доказательств того, что именно биология вызывает шизофрению, биполярное расстройство или любое другое функциональное психическое расстройство», – продолжают авторы в своей книге 1995 года[256]. И делают отрезвляющий вывод: «Биологическая психиатрия не сделала ни одного клинически значимого открытия за последние десять лет, несмотря на сотни миллионов инвестированных в нее»[257].

Ситуация не выглядит лучше, если обратиться к общепринятым критериям проверки научных моделей: возможности прогнозирования, непротиворечивости, обоснованности и значимости[258]

. По всем четырем пунктам нейробиологические модели психических заболеваний показывают печально плохие результаты. Примечательно, что до настоящего времени нет единой процедуры биологической диагностики – ни для одного психического расстройства.

Включение биологических маркеров в пятый вариант Диагностического и статистического руководства (ДСР-5)[259], запланированный на 2013 год, было в сущности одной из основных целей Американской психиатрической ассоциации. Однако уполномоченной рабочей группе Всемирной федерации обществ биологической психиатрии в итоге пришлось признать, что сделать это невозможно[260]. Ни генетические тесты, ни клинико-химические исследования, ни методы визуализации не способны отличить нормальное состояние от депрессии, мании или шизофрении. Этими методами можно выявить только органические изменения в мозге – например, опухоль, которая способна оказаться причиной расстройства личности. Как и прежде, сегодня психиатрические диагнозы ставятся в результате клинических наблюдений, опроса пациентов и родственников и заполнения анкет.

Принудительная биологизация психиатрии