Читаем Неизбежно. 12 технологических трендов, которые определяют наше будущее полностью

Пример. В 2004 году Удо Вахтер, менеджер IT-проектов из Германии, взял внутренности маленького цифрового компаса и впаял их в кожаный ремень. Он добавил 13 миниатюрных вибрирующих пьезоэлементов, похожих на те, что устанавливают в смартфонах, и закрепил их по всей длине этого ремня. Наконец, он переделал электронный компас так, чтобы он не показывал север, а вибрировал в нужном месте ремня, когда тот застегнут и образует замкнутую окружность. Ее часть, «направленная» на север, всегда вибрировала. Когда Удо надевал ремень, он чувствовал север у себя на поясе. Через неделю постоянного ношения ремня у него появилось безошибочное ощущение севера. Оно было бессознательным. Удо мог указать направление не задумываясь, он просто знал. Через несколько недель у него сильно улучшилась ориентация в пространстве: он понимал, в какой части города находится, как будто мог чувствовать карту{267}

. В долгосрочной перспективе то же самое произойдет с постоянными потоками данных, поступающими из сенсоров на наших телах. Они перестанут быть числами и превратятся в новые чувства.

Эти новые синтетические ощущения будут не только развлекать нас. Естественные органы чувств эволюционировали многие миллионы лет, чтобы мы гарантированно выжили в мире дефицита. Угроза не получить достаточно калорий, соли или жиров не отступала. Как показали Мальтус[61]

и Дарвин, каждая биологическая популяция расширяется вплоть до предела, за которым начинается голод. Сегодня в мире, куда технологии принесли изобилие, угроза выживанию исходит из избытка, а не дефицита. Слишком много хорошего расшатывает наш метаболизм и психологию. Но тело не слишком-то умеет регистрировать этот новый дисбаланс. Эволюция не развила в нас чувство артериального давления или уровня сахара в крови. Но технологии способны и на это. Например, новое устройство Scout фирмы Scanadu размером с секундомер: если прикоснуться им ко лбу, покажет ваше артериальное давление, ЧСС, ЭКГ, уровень кислорода, температуру и электропроводность кожи буквально за секунду. Когда-нибудь оно будет измерять и уровень сахара в крови. Несколько стартапов в Кремниевой долине разрабатывают неинвазивный монитор, работающий без иголок, чтобы можно было каждый день проводить анализ крови, и когда-нибудь вы сможете им воспользоваться. Если взять эту информацию и представить ее не в виде чисел, а в форме, которую можно почувствовать, например в виде вибрации на запястье или сжатия бедра, такое устройство разовьет в нас новую способность ощущать собственный организм, которую мы не получили в результате эволюции, но в которой отчаянно нуждаемся.

* * *

Самоотслеживание вовсе не ограничивается здоровьем. Его горизонты обширны, как сама жизнь. Крошечные цифровые глаза и уши, которые можно носить на себе, могут записать каждую секунду целого дня: кого мы видели и что сказали, чтобы помочь нашей памяти. Сохраненный поток электронных писем и текстовых сообщений формирует бесконечный дневник нашего разума. Мы можем записывать в него музыку, которую слушали, книги и статьи, которые читали, места, которые посещали. Важные детали наших рутинных передвижений и встреч, а также единичных событий и переживаний тоже можно выразить в битах и влить в хронологический поток.

Это явление называется «жизнепотоком» (англ. Lifestream). Впервые его описал исследователь вычислительных систем Дэвид Гелернтер[62] в 1999 году. По его мнению, жизнепоток – это не просто архив данных, а новый систематизирующий интерфейс для компьютеров. Вместо старого настольного компьютера – новый хронологический поток. Вместо браузера для интернета – браузер для потока. Гелернтер и его аспирант Эрик Фриман определяют архитектуру жизнепотока так.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Древний Египет
Древний Египет

Прикосновение к тайне, попытка разгадать неизведанное, увидеть и понять то, что не дано другим… Это всегда интересно, это захватывает дух и заставляет учащенно биться сердце. Особенно если тайна касается древнейшей цивилизации, коей и является Древний Египет. Откуда египтяне черпали свои поразительные знания и умения, некоторые из которых даже сейчас остаются недоступными? Как и зачем они строили свои знаменитые пирамиды? Что таит в себе таинственная полуулыбка Большого сфинкса и неужели наш мир обречен на гибель, если его загадка будет разгадана? Действительно ли всех, кто посягнул на тайну пирамиды Тутанхамона, будет преследовать неумолимое «проклятие фараонов»? Об этих и других знаменитых тайнах и загадках древнеегипетской цивилизации, о версиях, предположениях и реальных фактах, читатель узнает из этой книги.

Борис Александрович Тураев , Борис Георгиевич Деревенский , Елена Качур , Мария Павловна Згурская , Энтони Холмс

Культурология / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Детская познавательная и развивающая литература / Словари, справочники / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Вызовы и ответы. Как гибнут цивилизации
Вызовы и ответы. Как гибнут цивилизации

Арнольд Тойнби (1889–1975) – английский философ, культуролог и социолог. Он создал теорию «вызова и ответа» (challenge and response) – закономерность, которая, по его мнению, определяет развитие цивилизации. Сэмюэл Хантингтон (1927–2008) – американский философ, социолог и политолог. Он утверждал, что каждая цивилизация видит себя центром мира и представляет историю человечества соответственно этому пониманию. Между цивилизациями постоянно идет противостояние и нередко возникают конфликты. Исход такой борьбы зависит от того, насколько данная цивилизация «соответствует» сложившемуся миропорядку.В данной книге собраны наиболее значительные произведения А. Тойнби и С. Хантингтона, позволяющие понять сущность их философии, сходство и расхождения во взглядах. Особое внимание уделяется русской цивилизации, ее отличиям от западной, точкам соприкосновения и конфликтам русского и западного мира.

Арнольд Джозеф Тойнби , Самюэль Хантингтон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература