Неизведанные земли. Колумб

В письме, по-видимому написанном на борту корабля на следующий день, но, возможно, подправленном редактором для публикации, Колумб подвел итоги своим достижениям, воздав должное «нашему Господу Богу вечному, Который дает тем, кто идет по Его пути, победу над тем, что кажется невозможным. И это, очевидно, было именно таким завоеванием, ибо, хотя об этих землях, возможно, предполагали и писали, до сих пор все это было умозрительно, без подтверждения видевшими их, без полного понимания, настолько, что большинство из тех, кто слышал о них, слушали и считали их более легендарными, чем что-либо другое».

Подавив свой обычный эгоизм, Колумб в письме приписывает громко провозглашенное открытие королям Кастилии, предположительно сделав попытку превентивно заявить претензии на суверенитет:

«Итак, наш Искупитель даровал нашим достославным Королю и Королеве и их знаменитым королевствам столь высокое достижение, которому весь христианский мир должен радоваться и праздновать великие торжества и воздавать торжественную благодарность Святой Троице, со многими торжественными молитвами, за возвышение церкви, которое будет обретено от обращения стольких народов в нашу святую веру, а также за материальные блага, которые принесут новые товары и прибыль»[241].

Даже небесные голоса никогда не могли отвлечь Колумба от прибыли.

«Нинья» благополучно справилась со штормом и бросила якорь в гавани Санта-Мария на Азорских островах 18 февраля 1493 года. «Пинта» исчезла. Переход через Атлантический океан почти завершился. Португальские власти на острове не приветствовали Колумба и его спутников не потому, что завидовали расширению испанской власти, которое только что осуществил Колумб, – поскольку они, вероятно, ничего об этом не знали и не поверили бы, если бы им сказали, – а скорее потому, что отношения между Испанией и Португалией в целом были плохими, и испанские суда в португальских водах автоматически подозревались в пиратстве. Десять мужчин, сошедших на берег, чтобы вознести молитвы местной Богородице за спасение от шторма, были закованы в кандалы, и Колумб с трудом смог их освободить. Ему предстоял еще долгий путь домой. Похоже, он потерял «Пинту» в море так же, как «Санта-Марию» на Эспаньоле. Погода стояла по-прежнему шквалистая и опасная.

Сильный ветер теперь пронес его с Азорских островов в Лиссабон через новые штормы. Его давний корреспондент, король Жуан II, был не так прост, как чиновники на Азорских островах. Он знал, что делает Колумб в Океане-море, и был недоволен тем, что путешествие, которое отказался спонсировать, оказалось многообещающим под эгидой его соперников. Поэтому Колумб, возможно, с некоторым трепетом высадился в португальской столице – а что было делать, учитывая состояние его корабля и команды после столь тяжелого путешествия. Мало того что он был задержан королем Жуаном, причем его шансы на освобождение были сомнительны, он также попал под подозрение в Кастилии за это неожиданное, хотя, вероятно, и невольное сношение с врагом. Колумб был бы не прочь пригрозить передать свои услуги, тем более что пример его соотечественника-генуэзца Антонио да Ноли, сменившего во время войны 1474–1479 годов верность Кастилии на верность Португалии, создал его соотечественникам плохую репутацию в смысле лояльности. Трудно, однако, представить, что Колумб мог бы выиграть от предательства в тот момент, если только его уверенность в своих открытиях не была фиктивной – что, несомненно, является маловероятным даже для человека с таким талантом притворства, как Колумб.

Король Жуан, похоже, уже обдумывал дипломатическую договоренность, которая включала бы уступки Кастилии в Океане-море в обмен на неоспоримую португальскую зону вокруг юга Африки. Колумб был освобожден, и в середине апреля 1493 года «Дон Кристобаль Колон, адмирал Океана-моря, вице-король и губернатор островов, которые он открыл в Индиях» – как его теперь заслуженно, хотя и ошибочно именовали, – мог похвастаться привезенными золотыми изделиями и выставить напоказ своих пернатых индейцев перед восхищенным двором Фердинанда и Изабеллы в Барселоне.