Неизведанные земли. Колумб

Полные скверных предчувствий, вызванных встречей с каннибалами, испанцы прошли мимо Пуэрто-Рико, жители которого, согласно неожиданному утверждению доктора Диего Чанки, были несведущи в искусстве мореплавания. Наконец, на сей раз без колебаний и ошибок со стороны Колумба, они прибыли на Эспаньолу 22 ноября – еще одно доказательство морского мастерства Колумба, приведшее в изумление его друга и спутника в этом плавании Микеле де Кунео. «По моему мнению, – писал он, – с тех пор, как Генуя стала Генуей, никогда не рождался человек, столь умелый и сведущий в искусстве навигации, как упомянутый господин адмирал». Далее он рассказал о том мастерстве Колумба, доказательств которому было много в дальнейшей карьере мореплавателя: «Ему достаточно было увидеть облако или звезду ночью, чтобы предсказать погоду»[263]

. Возможно, это еще один пример того, что ощущения, часто подводившие его в отношениях с людьми, хорошо откликались на знаки природы. Хотя, возможно, не стоит приписывать безошибочный курс от Доминики до Эспаньолы исключительно интуиции Колумба. С ним были проводники-индейцы, знавшие эти воды благодаря путешествиям на каноэ.

Они прибыли к незнакомой части побережья Эспаньолы и, не теряя времени, направились на север, к форту Навидад, который уже более десяти месяцев оставался без помощи, за исключением, как надеялся Колумб, помощи от вождя Гуаканагари и дружелюбных местных жителей. Через неделю флотилия бросила якоря у форта Навидад, приветствуя группу коренных жителей, посланных Гуаканагари на каноэ встретить их. Первые знаки несчастья появились, когда посланники упомянули о войне на острове. Гуаканагари получил ранение в битве с соперничающим вождем, а все христиане из гарнизона форта Навидад были убиты. Колумб отнесся к новости с недоверием, но она с безжалостностью подтвердилась доказательствами, открывшимися при свете следующего утра. Форт Навидад был сожжен дотла, 39 остававшихся там испанцев стали первыми жертвами в длинной череде колониальных войн в Новом Свете. Страх индейцев перед обвинениями в убийствах заставил их разбежаться и спрятаться, что только усилило естественную подозрительность испанцев по отношению к ним. Колумб был склонен признать их правоту, возможно, приписав резню действиям карибов или приняв рассказ Гуаканагари о нападении вождя с востока Гаити в отместку за жестокости христиан на этой земле.

Ранение Гуаканагари сказалось на дипломатии, и среди исследователей разгорелся спор. Фракцию, требовавшую мести, возглавил лидер миссионеров брат Бернардо Бойл, чье евангельское милосердие иногда самым неподобающим образом омрачалось натуральной злобой. Лас Касас обобщает утраченный источник, вышедший из-под руки самого Колумба:

«Этот отец Бойл и все остальные хотели взять Гуаканагари в плен, но адмирал не стал того делать, хотя это было в его силах, полагая, что, поскольку христиане уже мертвы, захват Гуаканагари не мог ни вернуть их к жизни, ни отправить в рай, если они уже находились там, и он считал, что вождь должен быть подобен королям среди христиан, у которых в родстве есть другие монархи, их такой захват оскорбил бы»[264]

.

Из этого фрагмента видно, что у Колумба был избирательно просвещенный взгляд на индейских вождей, которого в целом придерживались как он, так и другие подданные испанской короны, готовые приписывать местным племенам сходство, хотя и не полное, с христианскими государствами. Это также показывает, что именно заставило его отказаться от первоначального впечатления о народе Эспаньолы как о покорном и легко поддающемся подчинению. Напротив, теперь он, несомненно, опасался объединения индейцев против испанцев, увидев разрушения, произведенные в форте Навидад.