Неизвестная жизнь ученых

А все началось с того, что осенью 1945 года в исследованиях по атомному оружию в СССР возникла критическая ситуация. Необходимо было приступать к созданию первого советского атомного реактора. Однако ученые не были едины в оценке предоставленных разведкой материалов, так как информация была противоречивой. Дело в том, что, по сведениям советской агентуры в США, американцы использовали два типа реакторов: графитный и работающий на тяжелой воде. В этой ситуации и требовалось принять решение, какой вариант выбрать при создании первого реактора.

На совещании у Лаврентия Берии, который курировал атомный проект, было предложено по этому вопросу проконсультироваться у Нильса Бора. И если он ответит на интересующие советских физиков вопросы, то это позволит принять грамотное решение.

И в связи с этим появилась новая проблема: кого послать? Ведь Бор не с каждым пожелает говорить, к тому же по столь деликатному вопросу. Предложили кандидатуру Капицы, который давно был знаком с Бором, неоднократно с ним общался. Однако он не устроил Берию.

Тогда академик Курчатов и профессор Кикоин предложили, чтобы в Данию отправился в сопровождении офицеров разведки профессор Зельдович. По этому поводу генерал Павел Судоплатов вспоминает, что «Зельдович тоже не подходил для этой роли, так как не был сотрудником разведки и мы не могли раскрыть ему в случае необходимости во время командировки агентурные связи за рубежом. Это обстоятельство заставило нас положиться на тех ученых, которые работали в аппарате разведорганов. Выбор был невелик» (Судоплатов П. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы. М.: Олма-Пресс, 1999).

В конце концов к Нильсу Бору было решено направить профессора Я.П. Терлецкого – заместителя начальника отдела «С» по науке. На его кандидатуре остановились потому, что он был физиком, а также разведчиком. После принятого решения заместитель Судоплатова полковник Лев Василевский подготовил план операции под кодовым названием «Миссия Т». В соответствии с планом в Копенгаген отправились Терлецкий и полковник Василевский.

Перед этим для Терлецкого был подготовлен вопросник, с помощью которого можно было получить необходимые сведения об американском атомном проекте. Также П. Капица написал для Терлецкого рекомендательное письмо, которое тот должен был передать Нильсу Бору. А поскольку Терлецкий слабо владел английским языком, было решено, что в качестве переводчика в Данию с ним поедет Б.Н. Арутюнов

И вот 31 октября 1945 года Терлецкий, Василевский и Арутюнов прибыли в Данию. Но Нильс Бор в течение двух недель не принимал советскую делегацию. Однако благодаря рекомендательному письму П. Капицы две встречи Бора – 14 и 16 ноября 1945 года – с советскими представителями состоялись. Они проходили в присутствии сына ученого, который немного говорил по-русски. И Бор через переводчика ответил на вопросы Арутюнова, которых было двадцать два.

Бор сразу предупредил: «Находясь в США, я не участвовал в инженерной разработке проблемы, и поэтому мне неизвестны ни конструктивные особенности, ни размеры этих аппаратов либо даже какой-либо части их. Могу заявить, что американцы применяют как диффузные, так и масс-спектографические установки».

А когда Бор ответил на все вопросы, он попросил сына принести книгу Смита «Атомная энергия для военных целей» и подарил ее Терлецкому, при этом заметив: «В ней вы найдете более подробные ответы на интересующие вас вопросы».

Великий путешественник и разведчик

В начале сентября 1867 года известный ученый-натуралист и путешественник Н.М. Пржевальский отправился в свою первую экспедицию – в Уссурийский край. И однажды он вышел к границе с Кореей. Тогда европейцам был запрещен въезд в эту страну. Но Пржевальский все же решился пересечь границу. А утром следующего дня ученый с переводчиком и тремя спутниками переплыл реку Туманган и причалил к берегу у корейского поселения Кыген-Пу.

А после того как экспедиция сошла на берег, ее остановили пограничники и потребовали показать разрешение на вход в город. Конечно, у Пржевальского такого документа не было. Поэтому он пошел на хитрость и показал предписание из Иркутска о получении почтовых лошадей с внушительной печатью.

«Печать – самая важная вещь для корейцев», – позже исследователь пошутил в своей книге «Путешествие в Уссурийском крае». Уловка сработала, и всех членов экспедиции пустили за ворота. А Пржевальскому даже удалось пообщаться с главой города.

И хотя тот не выдал никаких государственных тайн, зато показал Пржевальскому корейский атлас, из которого можно было сделать вывод о том, как местное население представляет окружающий мир. Но самое главное – разведчик смог собрать немало ценных сведений для Российской империи. В частности, он подготовил документ о населении и выяснил, как устроена пограничная крепость.