Нехорошая квартира

– Освежись, говорю. Жарко!

– Никогда! – взвизгнула жена. – Там повсюду утопленники, трупный яд в воде, а может, ты хочешь, чтобы я тоже утонула?!! А?!!

– Ну-у дура! – возмутился Бабаев. – Стерва полоумная! Точная копия мамаши!

– Выродок! Подлец!!! Всю жизнь мне испортил! И зачем я вышла за тебя замуж, – истерично заверещала Вероника.

Отдых был начисто испорчен...

* * *

Когда Бабаев возвращался домой, его машина застряла в автомобильной пробке, которыми изобиловала Кольцевая дорога в результате ремонта, проводившегося на некоторых ее участках. Стиснув зубы, Геннадий едва сдерживал клокочущую в груди ярость. В настоящий момент ему больше всего на свете хотелось треснуть чем-нибудь по голове дражайшую супругу, плаксиво причитающую на заднем сиденье. «Дернул меня черт взять с собой эту крысу! – злобно думал капитан. – Приятное ей решил сделать! На природу вывезти!»

– Мне душно! Голова болит! Тошнит! Ты специально все это затеял! Чтобы меня помучить! – в такт его мыслям бубнила жена. Пробка рассасываться не спешила. Грузовики, крытые фургоны, легковушки, сбитые в плотное стадо, воняли выхлопными газами и продвигались вперед с черепашьей скоростью. – И зачем я вышла за тебя замуж, – продолжала ныть Вероника. Бабаев молча скрежетал зубами...

* * *

К своему дому они подъехали в половине седьмого вечера. Взаимная ненависть накалилась до предела. Зайдя в квартиру, Геннадий сразу же столкнулся с тещей, настроенной, как нам известно, отнюдь не дружелюбно.

– Явился-таки! – перекосилась она. – Года не прошло!

– Замолчи! – огрызнулся Геннадий. – Не доводи до греха!

– До греха, говоришь?! – взвилась на дыбы Людмила Петровна, помнившая о сегодняшней беседе с лысым незнакомцем. – Убьешь меня, да?! Зарежешь потихоньку, разрубишь на куски да по лесу разбросаешь? Чего не отвечаешь? Испугался?!

– Ведьма проклятая! – взорвался Бабаев и залепил теще хлесткую пощечину. На него тут же коршуном налетела Вероника.

– И-и-и-и!!! – заверещала она, норовя выцарапать мужу глаза. – Как ты смеешь? Обижать маму!

Геннадий с силой отшвырнул жену в сторону. В глазах у него помутилось от бешенства.

– Мамочку пожалела? – задыхаясь, прохрипел он. – Напрасно, Верунчик, ох напрасно! Ты лучше спроси эту каргу, как она ночью ко мне в штаны пыталась залезть, трахнуться предлагала, лапами своими грязными за яйца хватала! Пускай расскажет!

Людмила Петровна остолбенела. Неожиданные и несуразные обвинения зятя полностью выбили ее из колеи. Ошарашенная и возмущенная, она утратила на минуту дар речи. Бабаев незамедлительно воспользовался этим.

– Видишь?!! – загремел он, обращаясь к жене и направляя на тещу указующий перст. – Перетрусила твоя ненаглядная мамулька! Правда глаза колет!!! А бесится она, потому что я не захотел с ней в постель ложиться... Ну, старая обезьяна, что ты теперь скажешь?!!

Вероника смертельно побледнела, пошатнулась и медленно сползла на пол...

* * *

– Генка сошел с ума! – спустя два с половиной часа доказывала дочери Людмила Петровна. – Неужели ты всерьез воспринимаешь его бред?!

Вероника с мокрым полотенцем на лбу полулежала на диване. Доводы матери казались ей убедительными, поведение мужа – выкрутасами шизофреника. Однако ядовитая иголочка сомнений нет-нет да и покалывала сердце. Память услужливо подсовывала историю, приключившуюся с подругой Леной. Правда, там не теща приставала к зятю, а тесть к невестке, но все же...

– Мне люди добрые рассказывали кое-что про твоего муженька, – горячилась Людмила Петровна. – Сегодня заходил его старый знакомый, приятный такой, культурный, вежливый. Он знает Генку с детских лет, и тот, оказывается, вынашивает планы меня убить.

– Какой знакомый? – удивилась Вероника. – Как зовут?

– Он не представился.

– Гм, странно, и ты поверила?

– А почему бы нет? Я давно подозревала... – Людмила Петровна пустила слезу, громко высморкалась, взяла пустой стакан, наполнила водой из графина и накапала туда валерьянки.

– Дай мне тоже, – попросила Вероника. – Насчет убийства не знаю, а скотина он действительно порядочная. Целый день надо мной издевался.

Бабаева громко всхлипнула. Поплакав вместе минут пятнадцать, обе женщины пустились в длинные философские рассуждения, сводящиеся в конечном счете к тому, что все мужики сволочи...

* * *

Тем временем, уже перешагнувший грань умопомешательства, Бабаев бесновался у себя в комнате. Лицо его налилось синевой, а в выпученных глазах плескалась ненависть, рот безостановочно изрыгал проклятия. Капитан метался из угла в угол, хрипло дыша. Иногда он останавливался и начинал ожесточенно пинать стены или мебель.

– Вот тебе, теща!!! – рычал Геннадий. – Вот тебе, драгоценная женушка! Получайте, паскуды!!!