Нехорошая квартира

Во дворе шуршал по листьям деревьев мелкий дождик. Ночной воздух был свеж и прохладен. Подойдя к окну, Бабаев закурил сигарету. С улицы не доносилось ни звука. Бездельники с вечно орущим магнитофоном, не желая мокнуть, расползлись по норам. «Отдых великая вещь!!! – глубоко затягиваясь, подумал Геннадий. – Стоило взять отпуск, и, пожалуйста, никаких галлюцинаций!!!»

За спиной скрипнула дверь. Послышались тяжелые шаги. Капитан проворно обернулся. К нему приближалась теща в коротенькой прозрачной комбинации. Ее глаза светились в темноте.

– В чем дело? – удивился Геннадий. Вместо ответа Людмила Петровна попыталась облапить зятя жирными короткопалыми руками.

– Сдурела, старая швабра, – увернувшись, воскликнул Бабаев. – Куда лезешь, кикимора?!

По-прежнему безмолвствуя, теща задрала на себе комбинашку.

– Так ты трахнуться со мной хочешь? – догадался капитан.

Женщина кивнула и сделала непристойный жест.

– Ну уж нет! – решительно воспротивился Геннадий. – Стара ты больно, да страшна, как моя жизнь! Проваливай!!!

Лицо Людмилы Петровны исказилось в безумной ненависти. Она схватила зятя за талию, легко подняла на вытянутых руках и с невероятной силой швырнула на кровать. Ударившись головой о стену, Бабаев потерял сознание. То, что секунду назад казалось похотливой тещей, торжествующе рассмеялось и растаяло в воздухе...

* * *

Геннадий очнулся не скоро. Глухая ночь успела уступить место предрассветной мгле. Бабаев со стоном приподнялся, ощупал вскочившую на темени шишку и длинно выругался. Он ни капли не сомневался в достоверности увиденного. «Ишь ты, разохотилась, корова толстая! – пробормотал капитан. – Сексу захотела, ведьма! Может, рассказать Верке?»

Бабаев с удовольствием представил, как его супруга, шипя по-змеиному, выдирает волосы собственной мамаше. Он почти собрался идти к жене, как вдруг передумал. Причину можно было сформулировать в одном-единственном слове – «компроматик». Мысль о возможности постоянно держать тещу на крючке представлялась весьма заманчивой. Вряд ли теперь она посмеет разевать пасть, побоится разоблачения. По струнке будет ходить, в рот заглядывать, дышать по команде... И не дай Бог рыпнется! Теперь она полностью под контролем, на коротком поводке... Обуреваемый сладкими мечтами, Бабаев незаметно для себя задремал. Снилась ему Людмила Петровна в собачьем ошейнике и наморднике.

– Голос! – командовал Геннадий. – К ноге!.. Служить!.. Место!.. – Преданно взирая на зятя, теща беспрекословно выполняла приказы...

* * *

Капитан встал в десять утра в отличном расположении духа. Никаких симптомов похмелья он не ощущал. Правда, немного побаливала ушибленная ночью голова. Бабаев умылся, побрился, почистил зубы и заглянул в комнату к жене. Вероника в ночной рубашке, обрюзгшая со сна и растрепанная, сидела на постели, по-турецки поджав ноги.

– Доброе утро, Верунчик! – жизнерадостно поздоровался Геннадий. – Как настроение?

Вероника криво усмехнулась. С детства злопамятная, она, разумеется, не забыла вчерашнюю ссору.

– Хочешь прокатиться на природу? – не обращая внимания на кислую физиономию благоверной, продолжал Бабаев. – Подышим воздухом, позагораем!

– Что-о? – опешила Вероника, никак не ожидавшая от мужа подобного предложения.

– На природу! – повторил капитан. – Тебе полезно освежиться, да и я за последний месяц вымотался, как бобик. Поехали на пляж!

В этот момент в дверях появилась Людмила Петровна.

– Приветик! – хитро сощурившись, кивнул ей зять. – Как прошла ночь?

– Нормально! – недружелюбно буркнула теща.

– Хе, хе, хе!!!

– Ты чего, Гена?! Чего хихикаешь?! – удивилась женщина.

– Да так, просто... хе... хе!!!

«Совсем свихнулся, – оглядев с головы до ног подмигивающего и кривляющегося Бабаева, решила Людмила Петровна. – Вылитый шизик!!!»

Вероника, не обращая внимания на странный диалог, принялась разыскивать купальный костюм. Теща, саркастически фыркнув, отправилась на кухню готовить завтрак...

* * *

Сразу после отъезда дочери с зятем Людмила Петровна взялась наводить порядок. Трупный запах ее больше не беспокоил, но запущенная прежним владельцем квартира остро нуждалась хотя бы в генеральной уборке, не говоря уж о ремонте. Первым делом она вымыла окна, протерла полы, собрала пылесосом клочья паутины, налипшие в углах под потолком. Затем начала распаковывать и раскладывать по шкафам вещи. Прохладное утро быстро сменилось душным днем. С Людмилы Петровны градом катился пот. Жужжащие в спертом воздухе мухи норовили усесться на мокрое лицо. Настроение портилось с каждой секундой.

– Загорает лоботряс, – брюзжала женщина, – купается зятек мой «драгоценный». В прохладной водичке нежится! А я должна тут надрываться как каторжная! Бездельник!