Нехорошая квартира

За окном постепенно темнело. Воздух становился прохладнее. Дул легкий ветерок. Во дворе перебрехивались собаки, выведенные хозяевами на вечернюю прогулку. Устав бесноваться, капитан уселся в кресло и тупо вытаращился в темный экран телевизора. Внезапно телевизор ожил, причем без посторонней помощи. На экране появилась ухмыляющаяся лысая физиономия, в которой Людмила Петровна могла бы без труда опознать своего сегодняшнего гостя.

– Внимание, внимание, – с ужимками заправского конферансье объявил он. – Эксклюзивная программа для капитана Бабаева. Называется... впрочем, название, Гена, ты придумай сам! Итак, смотри!

На экране замелькали кадры порнографического фильма с Людмилой Петровной в главной роли. Ее постоянно насиловали орангутанги, козлы и еще какие-то гнусные твари, не похожие ни на одно земное существо. Геннадий разразился злорадным хохотом.

– Дождалась-таки секса, жирная уродина! – приговаривал он, хлопая в ладоши. Упоенный отвратительным зрелищем, он не заметил, как в комнату заглянула услышавшая шум Людмила Петровна. Женщина удивленно воззрилась на зятя, сидящего перед выключенным телевизором и заливающегося безумным смехом.

– Подлинный псих! – прошептала она, осторожно прикрывая дверь. – Нужно держаться от него подальше!..

Глава 8

Вероника, хотя и поверила в абсурдность обвинений Геннадия, все же легла с матерью в одной комнате. Такова уж женская психология! Свое решение она объяснила страхом одиночества и скверным самочувствием, что являлось правдой лишь отчасти. После неудачного «отдыха» на водохранилище Бабаева действительно ощущала значительный упадок сил, однако одиночества она не боялась, а с Людмилой Петровной не пожелала расстаться, исходя из правила «доверяй, но проверяй». Нельзя сказать, чтобы Вероника четко сформулировала свои подозрения и логически обосновала решение: «Так, мол, и так. Посмотрю сегодня за мамой, а то...» Нет, она действовала практически неосознанно, повинуясь эмоциям и инстинктам.

Наступила темная, безлунная ночь. С улицы не доносилось ни звука. Лежа на спине, Вероника бездумно разглядывала лепные узоры на потолке. В противоположном углу громко храпела Людмила Петровна. Большие настенные часы показывали половину второго. Вдруг тихонько скрипнула дверь. Вероника, вздрогнув, повернула голову. В дверном проеме маячила абсолютно голая мужская фигура.

– Людочка, это я! – шепнула фигура голосом капитана Бабаева. – Моя лахудра спит?

– Дрыхнет как убитая, – сразу перестав храпеть, ответила Людмила Петровна. – Иди сюда, красавчик!

Похотливо хихикнув, Геннадий юркнул к ней под одеяло. Вероника окаменела. Тело перестало слушаться, язык не повиновался. Потрясенная и возмущенная, она могла лишь беззвучно разевать рот, как вытащенная из воды рыба. Между тем на другом конце комнаты слышались уханье, сопение, причмокивание и ритмичное поскрипывание кровати.

– ...Еще... еще... сильнее... А-а-а! – стонал голос Людмилы Петровны. Ему вторило довольное урчание Бабаева... Вероника не знала, сколько прошло времени (казалось, целая вечность). Наконец постельная возня затихла, сменившись расслабленными вздохами.

– Хорошо, – спустя минуту сказал Геннадий. – Жаль, от Верки, суки, таиться приходится. Надоело! Знаешь, Людочка, давай-ка ее прикончим!

Тут Вероника обрела наконец дар речи.

– Помогите!!! – изо всех сил закричала она. – Убивают!!!

Женщина ощутила острую боль в низу живота, захрипела и потеряла сознание...

* * *

Проснувшись от истошного вопля: «Помогите!.. Убивают!..» – Людмила Петровна включила свет и испуганно огляделась, решив спросонья, что на дочь напал сумасшедший зятек. Однако Геннадия в комнате не оказалось. Вероника, плотно зажмурив глаза, разметалась на постели. По ногам ее обильно струилась кровь. «Похоже на выкидыш, – сообразила Людмила Петровна. – Нужно вызвать „Скорую“.

– Ге-е-ена! – голосом, способным разбудить мертвого, позвала она. – Где ты есть?!! Верунчик умирает!!!

* * *

«Скорую» пришлось ждать долго. Соседи по лестничной площадке на звонки и стук Геннадия не реагировали, а ближайший исправный телефон-автомат находился в трех кварталах от дома. Вероника по-прежнему не приходила в себя. Кровотечение усилилось. Вместе с кровью выходило нечто напоминающее мясные отруби. Охая и держась за сердце, Людмила Петровна суетилась вокруг дочери, а вернувшийся с улицы капитан Бабаев наблюдал за происходящим с удивительным безразличием. В голове его вертелись кадры из недавно виденного садистского порнографического фильма с участием «любимой» тещи, и Геннадий едва сдерживал взрыв дурацкого хохота. Врач появился около трех часов ночи.

– Выкидыш, – бегло осмотрев Веронику, сказал он. – Нужно госпитализировать, иначе кровью истечет.

В этот момент Вероника открыла глаза, увидела стоящих поблизости мать с мужем и прошептала проклятие непослушными губами.

– Кого проклинаешь, доченька? – несказанно изумилась Людмила Петровна.

– Сама знаешь, старая шлюха!!! – еле слышно ответила та. – Грязные твари, ненавижу!!!