Нехорошее место

Томас не знал, радоваться ли ему или пугаться из-за того, что Плохой вернулся. Когда он ушел, Томас порадовался, потому что уйти он мог надолго, но и испугался, потому что не знал, где находился Плохой.

Теперь он вернулся.

Томас какое-то время постоял в дверях.

Потом пошел есть еду. На ужин дали жареную курицу. Картофель фри. Салат из шинкованной капусты. Вареную морковь и зеленый горошек. Домашний хлеб, и люди говорили, что на десерт дадут шоколадный торт и мороженое, но говорили это тупые люди, поэтому полной уверенности у него не было. Еда выглядела хорошо, пахла хорошо и даже на вкус была хороша. Но Томас продолжал думать о том, какова на вкус была стрекоза для жабы, и ел без особого аппетита.

* * *

Словно скованные одной цепью, они перенеслись на пустую автостоянку в Лас-Вегасе, где холодный ветер пустыни гнал мимо них перекати-поле, а Френк сказал, что когда-то жил здесь в доме, который уже снесли; к коттеджу над засыпанным снегом лугом, куда они попали, телепортировавшись из офиса; на кладбище в Санта- Барбаре; на зиггурат ацтеков в мексиканских джунглях, где во влажной ночи жужжали москиты и кричали невидимые звери, где Бобби едва не свалился со ступенчатой пирамиды: не понял, как высоко они стоят и как близко к краю; в кабинет Джулии и Бобби в офисе детективного агентства «Дакота-и-Дакота»…

Они так быстро перескакивали с места на место, собственно, с каждым прыжком все быстрее, что, материализовавшись в углу собственного кабинета, Бобби не сразу понял, где находится и что нужно делать. А потом вырвал руку из пальцев Френка и приказал ему: «Теперь остановись, остановись здесь». Но Френк исчез до того, как Бобби произнес эти слова.

Мгновением позже Джулия уже обнимала его так крепко, что чуть не сломала ребра. Он тоже обнял ее, их губы слились в долгом поцелуе. Ее волосы пахли свежестью, кожа — сладостью. Глаза были более яркими, чем он помнил, более красивыми.

Клинт обычно ничем не выдавал своих чувств, а тут прикоснулся к плечу Бобби.

— Господи, до чего же приятно видеть тебя вновь. Как хорошо, что ты вернулся. — У него даже дрогнул голос. — Мы тут переволновались.

Ли Чен протянул ему стакан виски со льдом.

— Больше этого не делай, хорошо?

— Не собираюсь, — заверил его Бобби.

Джекки Джеккс, от его хладнокровия не осталось и следа, решил, что на сегодня ему достаточно впечатлений.

— Послушай, Бобби, я уверен, ты готов рассказать нам что-то удивительное, и ты вернулся с множеством новых анекдотов, услышанных там, где ты побывал, но я ничего не хочу слышать.

— Даже анекдоты? — полюбопытствовал Бобби.

Джекки покачал головой.

— Даже их. Извини. Это моя вина, не твоя. Мне нравится шоу-бизнес, потому что это не жизнь во всем ее многообразии, а лишь узкий слой реального мира, но очень заметный в силу ярких цветов и громкой музыки. В шоу-бизнесе ты можешь не думать, там нужно просто быть. Вот я и хочу быть, знаете ли. Выступать, мотаться из города в город, развлекаться. У меня, разумеется, есть свое мнение обо всем, громкое и яркое, шоу-бизнесское мнение, но я ничего не знаю, более того, не хочу ничего знать. И уж точно не хочу знать о том, что произошло сегодня, потому что такое знание переворачивает твой мир с ног на голову, распаляет любопытство, заставляет думать, и скоро тебе уже не доставляет счастья все то, чего раньше вполне хватало для счастья. — Он поднял руки, как бы отсекая все возражения. — Я ухожу. — И через мгновение скрылся за дверью.

Сначала Бобби рассказал им все, что с ним произошло. Говорил, медленно кружа по комнате, наслаждаясь тем, что раньше казалось обыденным, любуясь привычностью вещей. Провел рукой по столу Джулии, и как же радовало его прикосновение к этой пластмассе, к этим упорядоченным, недвижно застывшим атомам. Постеры с диснеевскими героями в рамках, недорогая мебель, наполовину опустевшая бутылка виски, растения в горшках на подоконниках, как же ему все это нравилось.

Он путешествовал лишь тридцать девять минут. Примерно столько же времени занял и его сжатый рассказ. Он исчез из кабинета в 4.47, вернулся в 5.26, но напутешествовался посредством телепортации и всеми иными способами на всю оставшуюся жизнь.

Усевшись на диван, Джулия, Клинт и Ли сгрудились вокруг, Бобби заявил:

— Я хочу оставаться здесь, в Калифорнии. Мне не нужен Париж. Не нужен Лондон. Теперь — нет. Я хочу провести остаток жизни там, где стоит мое любимое кресло, каждую ночь ложиться спать в знакомую кровать…

— Ты совершенно прав, — вставила Джулия.

— …ездить на моем любимом желтом «Самурае», открывать шкафчик-аптечку, чтобы найти там, как и положено, зубную пасту, кровоостанавливающий карандаш, аспирин, бактерицидный пластырь…

В 6.15 Френк еще не вернулся. Пока Бобби рассказывал о своих приключениях, никто не упомянул о втором исчезновении Френка, не задал вопрос, а когда же он вернется. Но все то и дело поглядывали на стул, с которого он исчез в первый раз, и в угол, где провел лишь несколько секунд перед тем, как исчезнуть вновь.

— Сколько нам его ждать? — наконец спросила Джулия.