Нехорошее место

Ли оглядел пустынную приемную, подумал о других комнатах агентства «Дакота-и-Дакота», также пустынных, офисах других компаний на шестом этаже, откуда по окончании рабочего дня ушли все сотрудники, офисах на других этажах, где также не было ни души. Подумал о Конфетке, об искусанных людях, о гиганте, которого Бобби видел на черном песке Пуналу-Бич, о способности гиганта мгновенно перемещаться из одного места в другое. И вдруг почувствовал себя очень, очень одиноким.

— Детектив Ослов, вы можете прислать сюда людей, и побыстрее.

— Я заслал в компьютер вызов патрульных машин, пока говорил с вами. Две уже едут.

* * *

Подушечками пальцев Конфетка выписывал круги по поверхности туалетного столика, потом обследовал контуры бронзовых ручек всех ящиков. Коснулся выключателя на стене и выключателей обеих настольных ламп. Провел руками по двери спальни, по зеркальным дверям стенного шкафа, не забыл дистанционный пульт управления, в надежде, что хозяева включали телевизор, пока находились дома.

Ничего.

Поскольку для успеха поисков требовались спокойствие и методичность, Конфетке пришлось подавить ярость и раздражение. Но злость нарастала, пусть он пытался сдерживать ее, а с нарастанием злости приходила жажда крови, этого вина отмщения. Только кровь могла утолить его жажду, унять ярость, на какое-то время хоть немного успокоить.

К тому времени, когда Конфетка проследовал из спальни в ванную, потребность в крови практически не уступала потребности в воздухе. Взглянув на себя в зеркало, он в первые мгновения не увидел своего отражения. Перед его глазами стояла только кровь, словно зеркало превратилось в иллюминатор одной из нижних палуб адского корабля, который плавал в море крови. Когда же красная пелена упала с глаз и Конфетка увидел себя, то сразу отвел взгляд.

Стиснул зубы, взял себя в руки и прикоснулся к крану горячей воды, выискивая, выискивая…

* * *

Номер в мотеле в Санта-Барбаре был просторным, тихим, чистеньким. В интерьере преобладали яркие цвета, особенность, свойственная большинству американских мотелей, так что Джулия предпочла бы услышать эти ужасные новости, которые обрушились на нее, в другом месте. А так веселенькая обстановка только усилила нанесенный удар, и сердце у нее едва не разорвалось.

Она действительно думала, что у Бобби просто разыгралось воображение, а Томас — в полном порядке. Поскольку телефонный аппарат стоял на тумбочке, он сел на кровать, прежде чем набрать номер, а Джулия устроилась на стуле, в паре шагов от него. Когда механический голос вновь сообщил ему о неполадках на линии и предложил позвонить позже, ей стало как-то не по себе, но она по-прежнему не сомневалась, что у брата все хорошо.

Однако после того, как Бобби позвонил в их офис в Ньюпорте, чтобы поговорить с Холом, а попал на Ли Чена и первую минуту только слушал, лишь изредка вставляя одно-два слова, она поняла, что эта ночь кардинально изменит ее жизнь и грядущие годы будут далеко не такими светлыми, как думала она еще этим вечером. Начав задавать Ли вопросы, Бобби старался не смотреть на Джулию, что только подтвердило ее догадку и заставило учащенно забиться сердце. А когда посмотрел, уже она отвела взгляд от той грусти, которая переполняла его глаза. Вопросы Ли он задавал короткие, так что из них она мало чего узнала. Может, не хотела узнавать.

Наконец разговор вроде бы подошел к концу.

— Ты все сделал правильно, Ли. Продолжай в том же духе. Что? Спасибо, Ли. Нет, мы в порядке. С нами все будет хорошо, Ли. Так или иначе с нами все будет хорошо.

Положив трубку, Бобби какое-то время молчал, уставившись на свои руки, которые со сцепленными пальцами зажал между колен.

Джулия не решалась спросить его, что произошло, словно сказанное Ли еще не стало фактом, а ее вопрос обладал силой магического заклинания, после озвучивания которого трагедия обратилась бы в реальность.

Бобби соскользнул с кровати, опустился на колени перед ее стулом. Взял ее руки в свои, нежно поцеловал.

Она уже поняла, что новости будут ужасными.

— Томас мертв.

Она готовилась к удару, но он оказался уж слишком сильным.

— Мне очень жаль, Джулия. Господи, как же мне жаль. И это еще не все. — Он рассказал насчет Хола. — А за пару минут до того, как Ли говорил со мной, ему позвонили, чтобы сообщить о Клинте и Фелине. Оба мертвы.

Такое просто не укладывалось в голове. Джулия любила и уважала Хола, Клинта, Фелину, восторгалась мужеством глухой женщины. Казалось несправедливым, что она не может оплакать каждого в отдельности, потому что они того заслуживали. Она также чувствовала, что где-то предала их, поскольку печаль, вызванная их смертями, была лишь слабым отражением горя, которое обрушилось на нее со смертью Томаса, но, собственно, по-другому и быть не могло.