Нематериальное наследие. Карьера одного пьемонтского экзорциста XVII века

В 1697 г. неурядицы достигли своего предела: Кьеза исчез, война и голод свирепствовали уже более шести лет; ситуацию усугубляли чрезвычайные налоги на ополчение, и все это выглядело еще мрачнее в свете суровой морали того времени. Только феодалы, казалось, могли рассчитывать на реорганизацию своей власти и разработку новой локальной политики. Их задачей было, с одной стороны, сконцентрировать доли юрисдикции в как можно меньшем числе правообладателей, с другой — восстановить нормальную жизнь поселка, дать ему нового подеста и судью, нового нотариуса, который не затевал бы личных авантюр и содействовал прозрачности отношений между крестьянами и синьорами, Сантеной и Кьери, феодом и государством.

После 1690 г. было несколько подеста, но в военной сумятице, во время замешательства в семействе Тана, в ходе спора о юрисдикции и при разной расстановке сил синьоров действовать оказалось нелегко. Дело не двигалось вперед, и ни один чиновник не сумел получить всех полномочий. Не случайно в момент, когда возобновилась дискуссия о юрисдикции, за образчик нормального администрирования был взят период управления Джулио Чезаре Кьезы. Именно тогда сфера действия местной власти была четко определена, а территориальные границы, в которых распространялись права синьоров, имели достаточно ясные очертания. Таким образом, нам следует изучать деятельность Джулио Чезаре, если мы хотим показать, в контексте агрессивной антифеодальной политики Витторио Амедео II, всю полноту юрисдикции консорциума синьоров Сантены и широту автономии феода. Я уже упоминал о том, что использовавшиеся Кьезой методы уголовного преследования пришлось восстанавливать с помощью воспоминаний сантенцев, а не по документам, так как бумаги подеста были уничтожены пожаром, устроенным французскими военными в Вилластеллоне и в отдельных домах Сантены.

Впрочем, проблему юрисдикции следовало решить: чиновникам Перераспределения

надлежало провести предварительную проверку земельного налогообложения в рамках затеянной Витторио Амедео II большой кадастровой описи и определить фискальную подчиненность территории Сантены, как и точные границы города Кьери.

Замеры для Перераспределения во многих коммунах начались в 1698 г., и не случайно именно в этот момент действующий подеста Сантены, нотариус Людовико Чинквати из Камбьяно, назначенный консорциумом, приступил к резонансным мероприятиям, которые должны были подтвердить автономную юрисдикцию Сантены в самом широком объеме. В 1699 г. он конфисковал у Джован Баттисты Виллы в «Тетти-Агостини» «ослиную особь» под тем предлогом, что «названный Вилла не подчинился устному вызову на его суд в Сантену. Вилла заявил, что он не обязан являться, поскольку не подчиняется подеста, и за это тот же Чинквати подверг его названному наказанию»

[163]. Вилла, однако, обратился к Сенату и добился возвращения животного, хотя и внес залог, поскольку Сенат все еще не решался вступить в открытую схватку с сеньориальной властью и административная неопределенность относительно размеров феода нисколько не уменьшилась. Дело тем временем велось, но чрезвычайно медленно из‐за юридической путаницы, связанной с разбором документов об инвеституре на феод за последние пятьсот лет.

Через год, поскольку приближался день измерения территории Кьери, те же синьоры Сантены в апреле 1700 г. обращаются к герцогу и к Сенату, чтобы получить от них подтверждение «спокойного, мирного и древнейшего владения как гражданской, так и уголовной юрисдикцией в Сантене и ее хозяйствах»[164]

. Сразу после этого они подталкивают своего подеста к новым действиям. 1 мая «после приходской мессы, отслуженной в Сантене и существующей там Церкви, когда народ направился к выходу, синьор Людовико Чинкватто, подеста этого места, с помощью гонца из Вилластеллоне или живущего там, во всеуслышание провозгласил через этого гонца, под диктовку самого подеста, запрет всем жителям названных Тетти дельи Агостини, Массеры, Буса, Гаменарио, Лючерн, озера Кремес, Брольетты, Альберассы, Виньяссо, Бенне, Джиро, Габбаноне и прочих Тетти [хуторов]… отныне и впредь признавать подеста [Кьери] своим судьей; и таковой запрет, провозглашенный таким образом, он приказал затем прикрепить к пилястру хлебной печи этого места». Таково сообщение издольщиков Бальдассара Кавальято и Джакомо Антонио Камандоны в показаниях процесса о юрисдикции 3 мая 1700 г.[165]