Немеркнущий

– Ничем. Нет ничего. Мне приходится вымаливать еду, мы окружены водой, практически тонем, а нам не перепадает ни крошки свежей еды!

– Не волнуйся. – успокаивал ее Толстяк. – Лив, не волнуйся. Знаю, ты старалась.

– У тебя в машине что-нибудь есть? – спросила я, поднимая глаза на Толстяка.

– Ничего достаточно сильного, – ответил он. – Мы должны их согреть и обсушить, и все время поить, пока не придумаем, что делать дальше.

Оливия все еще качала головой.

– Я столько раз пыталась, только Нокс не берет заболевших на склад. Большинство этих детей – не Синие, и они дошли до такого состояния, потому что он отказался давать им работу, а если ты не работаешь, то и еды не получаешь. И дорога на склад заказана. Если честно, я думаю, Нокс просто не хочет, чтобы их увидели другие.

Что ж. Но я-то увидела. Как и то, что он сотворил с Лиамом. Я чувствовала, как тело наливается бешеной яростью, и я уже не могла с нею справиться, даже если бы захотела. Вскочив на ноги, я ринулась к выходу из палатки, в голове снова и снова билась только одна мысль, питая мой гнев, пока я не почувствовала, что сейчас взорвусь.

– Ты куда? – Ко мне шагнул Джуд. – Руби?

– Хочу со всем этим разобраться, – прозвучал словно чужой голос. Спокойный, уверенный.

– Вот уж нет, – заявил Толстяк. – А что, если кто-нибудь поймает тебя, пока ты будешь управлять им? Что Нокс с тобой сделает?

– Управлять? Как это делал Клэнси? – спросила Оливия. И когда я кивнула, ее глаза расширились. – Ох. А я-то думала… Понять не могла, почему он интересовался тобой, почему не хотел, чтобы ты уходила.

– Джуд, – попросила я. – Помоги Толстяку. Вам, ребята, нужно проверить, можно ли развести здесь костер, не спалив все к чертям. Ты ведь помнишь, как это делается, верно?

Он кивнул, не меняя страдальческого выражения лица.

– Ты должна что-нибудь сделать. Мы должны остановить его, он должен понять, что это неправильно.

– Руби, – окликнула меня Оливия. Сейчас ее голос снова звучал громко и твердо. – Размажь его.

Разум загудел, просыпаясь от долгого вынужденного сна. Хватит уже, пора. Левый кулак сжался, словно пальцы представляли, каково будет сомкнуться на его горле. Ничего сверхъестественного. Все, что нужно, – всего лишь подойти поближе.

Я знала: именно так поступил бы Клэнси. Он считал, что использовать способности – наше право, что мы обрели их не просто так. Мы должны использовать их, говорил он, чтобы остальные знали свое место.

Звук его вкрадчивого голоса зазвучал в моей голове так явно, что я даже вздрогнула. Я помнила, как горели тогда его глаза, обжигая своей убежденностью. Я же была в ужасе от того, что он мог сделать… и как легко.

У меня тоже были способности. Неважно, откуда они взялись, – неважно, что там хранится на серверах «Леды-корпорейшн», – я могла исправить почти все, что Нокс сделал с этими детьми. И Джуд смотрел сейчас на меня с непоколебимой верой в глазах. Словно разбираться с подобным дерьмом было для меня обычным делом. Я начинала понимать, каково это.

«Размажь его». Я сделаю больше. Унижу его, опущу, доведу до состояния пустой оболочки, в памяти которой останется лишь мое лицо. Я не оставлю его даже во сне. Он пожалеет, что решил держать Лиама здесь, бросив умирать на улице.

– Будь осторожней, – прошептал Джуд, отступая, чтобы дать мне пройти.

– Не волнуйся за меня, – сказала я. – Если найдете черную куртку, проверьте карманы, чтобы убедиться, что Нокс не нашел флешку.

– Поки, кроки.

– После двух, подсолнух, – пробормотала я.

Я чувствовала на спине взгляд Толстяка, но не повернулась – не смогла, еще и потому, что боялась остаться здесь навсегда, глядя на то, как Лиам обращается в ничто у меня на глазах.

«Я здесь, – подумала я, шагая под дождь. – Он здесь. Все мы здесь».

И мы все уйдем отсюда. Сегодня.

Глава пятнадцатая

Мальчик, охранявший дверь на склад, возможно, и не был старше, но имел фору, будучи выше и шире в плечах. Несколько месяцев назад это бы реально стало препятствием.

– Стой, где стоишь! – крикнул он, наблюдая, как я к нему подбираюсь. – Пока Нокс не разрешит, тебе больше нельзя заходить внутрь.

В его руке был зажат пистолет, но по тому, как подросток его держал, я поняла, что он либо не знал, как с ним управляться, либо хотел просто меня напугать. Протянув руку, я провела пальцами по его выставленной вперед ладони. Я позволила своей злости дойти почти до самого предела: ярость словно отточила мои способности, усиливая их.

– Стой, где стоишь! – рявкнула я, распахивая дверь.

Наш инструктор по боевой подготовке говорил, что, когда пытаешься урегулировать спор без насилия, наименее «результативная» эмоция – ярость. Невозможно договориться с другим человеком, если ярость не дает мыслить ясно. Ладно. Думаю, сейчас «результативнее» всего сделать все по-своему. И выпустив створку, я позволила порыву ветра захлопнуть дверь у меня за спиной.