Читаем Немецкий с Францем Кафкой. Превращение / Franz Kafka. Die Verwandlung полностью

Er versuchte es daher, zuerst den Oberk"orper aus dem Bett zu bekommen (поэтому он попытался сперва высвободить: «заполучить» из кровати верхнюю половину туловища; der Oberk"orper – верхняя половина туловища), und drehte vorsichtig den Kopf dem Bettrand zu (и осторожно повернул голову к краю кровати). Dies gelang auch leicht (это удалось даже с легкостью: «легко»)

, und trotz ihrer Breite und Schwere (и, несмотря на свою ширину и тяжесть; die Breite – ширина; die Schwere – тяжесть) folgte schliesslich die K"orpermasse langsam der Wendung des Kopfes (в конце концов массивное туловище: «масса тела» медленно последовало за поворотом головы; schliesslich – под конец; в конце концов; die K"orpermasse – масса тела). Aber als er den Kopf endlich ausserhalb des Bettes in der freien Luft hielt
(но когда наконец голова повисла: «он держал голову» в воздухе за краем: «вне» кровати; in der freien Luft – на открытом воздухе; в воздухе /без опоры/; frei – свободный; halten – держать), bekam er Angst, weiter auf diese Weise vorzur"ucken (он побоялся дальше продвигаться вперед тем же образом; Angst bekommen – испугаться: получить страх; die Angst – страх; auf diese Weise – таким образом; тем же образом), denn wenn er sich schliesslich so fallen liess (так как, если /бы/ он в конце концов позволил себе упасть;
lassen – оставлять; позволять), musste geradezu ein Wunder geschehen (должно было случиться прямо-таки чудо; das Wunder), wenn der Kopf nicht verletzt werden sollte (чтобы голова не была: «если голова не должна была быть» покалечена; verletzen – ранить; покалечить
). Und die Besinnung durfte er gerade jetzt um keinen Preis verlieren (а терять сознание он именно сейчас не мог ни в коем случае: «ни за какую цену»; d"urfen – мочь, иметь право); lieber wollte er im Bett bleiben (скорее он был готов: «охотнее он хотел» остаться в постели).

Er versuchte es daher, zuerst den Oberk"orper aus dem Bett zu bekommen, und drehte vorsichtig den Kopf dem Bettrand zu. Dies gelang auch leicht, und trotz ihrer Breite und Schwere folgte schliesslich die K"orpermasse langsam der Wendung des Kopfes. Aber als er den Kopf endlich ausserhalb des Bettes in der freien Luft hielt, bekam er Angst, weiter auf diese Weise vorzur"ucken, denn wenn er sich schliesslich so fallen liess, musste geradezu ein Wunder geschehen, wenn der Kopf nicht verletzt werden sollte. Und die Besinnung durfte er gerade jetzt um keinen Preis verlieren; lieber wollte er im Bett bleiben.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Феномен полиглотов
Феномен полиглотов

Что нужно для того, чтобы выучить три языка?.. шесть… двадцать? Пытливый интерес Майкла Эрарда увлекает нас в настоящее расследование в поисках гиперполиглотов разных времен и народов: от итальянского кардинала Джузеппе Меццофанти, говорившего на семидесяти двух языках, до нашей многоязычной современницы Ломб Като из Венгрии, выучившей русский язык за чтением романов. Через изучение вопросов о том, что представляет собой язык, какое место он занимает в человеческом мозге, как его осваивают полиглоты, отличаются ли эти люди от нас с вами, автор пытается определить верхний предел способности человека к изучению и использованию языков. Он считает, что примеры выдающихся языковых достижений позволяют заглянуть в глубины человеческого мозга, оценить его способности. Для тех, кто хочет понять, как выучить иностранные языки.

Майкл Эрард

Психология и психотерапия / Языкознание, иностранные языки / Самосовершенствование / Иностранные языки / Эзотерика / Образование и наука
Китайские народные сказки
Китайские народные сказки

Однажды китайский философ Чжу Си спросил своего ученика: откуда пошел обычай называть года по двенадцати животным и что в книгах про то сказано? Ученик, однако, ответить не смог, хотя упоминания о системе летосчисления по животным в китайских источниках встречаются с начала нашей эры.Не знал ученик и легенды, которую рассказывали в народе. По легенде этой, записанной в приморской провинции Чжэцзян, счет годов по животным установил сам верховный владыка - Нефритовый государь. Он собрал в своем дворце зверей и выбрал двенадцать из них. Но жаркий спор разгорелся, лишь когда надо было расставить их по порядку. Всех обманула хитрая мышь, сумев доказать, что она самая большая среди зверей, даже больше вола. Сказкой «О том, как по животным счет годам вести стали» и открывается сборник.Как и легенда о животном цикле, другие сказки о животных, записанные у китайцев, построены на объяснении особенностей животных, происхождения их повадок или внешнего вида. В них рассказывается, почему враждуют собаки и кошки, почему краб сплющенный или отчего гуси не едят свинины.На смену такого рода сказкам, именуемым в науке этиологическими, приходят забавные истории о проделках зверей, хитрости и находчивости зверя малого перед зверем большим, который по сказочной логике непременно оказывается в дураках.Наибольшее место в сказочном репертуаре китайцев и соответственно в данном сборнике занимают волшебные сказки. Они распадаются на отдельные циклы: повествования о похищении невесты и о вызволении ее из иного мира, о женитьбе на чудесной жене и сказки о том, как обездоленный герой берет верх над злыми родичами.Очень распространены у китайцев сказки о чудесной жене. В сказке «Волшебная картина» герой женится на деве, сошедшей с картины, в другой сказке женой оказывается дева-пион, в третьей - Нефритовая фея - дух персикового дерева, в четвертой - девушка-лотос, в пятой - девица-карп. Древнейшая основа всех этих сказок - брак с тотемной женой. Женитьба на деве-тотеме мыслилась в глубочайшей древности как способ овладеть природными богатствами, которыми она якобы распоряжалась. Яснее всего эта древняя основа проглядывает в сказе «Жэньшэнь-оборотень», героиня которого - чудесная дева указывает любимому место, где растет целебный корень.Во всех сказках, записанных в наше время, тотемная дева превратилась в деву-оборотня. Произошло это, видимо, под влиянием очень распространенной в странах Дальнего Востока веры в оборотней: всякий старый предмет или долго проживший зверь может принять человеческий облик: забытый за шкафом веник через много лет может-де превратиться в веник-оборотень, зверь, проживший тысячу лет, становится белым, а проживший десять тысяч лет - черным, - оба обладают магической способностью к превращениям. Вера в животных-оборотней в народе была настолько живуча, что даже в энциклопедии ремесел и сельского хозяйства в XV веке с полной серьезностью говорилось о способах изгнания лисиц-оборотней: достаточно ударить оборотня куском старого, высохшего дерева, как он тотчас примет свой изначальный вид.Волшебные сказки китайцев, как и некоторых других дальневосточных народов, отличаются особой «приземленностью» сказочной фантастики. Действие в них никогда не происходит в некотором царстве - тридесятом государстве, все необычное, наоборот, случается, с героем рядом, в родных и знакомых сказочнику местах.Раздел бытовых сказок, среди которых есть и сатирические, открывается сказками «Волшебный чан» и «Красивая жена»; они построены по законам сказки сатирической, хотя главную роль пока еще играют волшебные предметы. В других сказках бытовые элементы вытеснили все волшебное. Среди них есть немало сюжетов, известных во всем мире. Где только не рассказывают сказку о глупце, который делает все невпопад! На похоронах он кричит: «Таскать вам не перетаскать», а на свадьбе - «Канун да ладан». Его китайский «собрат» («Глупый муж») поступает почти так же: набрасывается с руганью на похоронную процессию, а носильщикам расписного свадебного паланкина предлагает помочь гроб донести. Кончаются такие сказки всегда одинаково: в русской сказке дурак оказывается избитым, а в китайской - его поддевает на рога разъяренный бык. В китайских сатирических сказках читатель найдет еще один чрезвычайно популярный в разных литературах сюжет: спрятанный в сундуке любовник.В последний раздел книги вошли сказы мастеровых и искателей жэньшэня, а также старинные легенды. Сказы мастеровых - малоизвестная часть китайского фольклора. Многие из них связаны с именами обожествленных героев, научивших своему удивительному искусству других людей или пожертвовавших собой ради того, чтобы помочь мастеровым людям выполнить какую-либо трудную задачу.Завершают сборник три чрезвычайно распространенные в Китае легенды. Легенды, так же как и сказки различных жанров, являют нам своеобразие устного народного творчества китайцев и вместе с тем свидетельствуют, что китайский сказочный эпос не есть явление уникальное. Напротив, китайские сказки - национальный вариант общемирового сказочного творчества, развившегося на базе весьма сходных для большинства народов первобытных представлений и верований.Китайские сказки доносят до нас дыхание жизни китайского народа, рисуют его тяжелое прошлое и показывают, как богат и неисчерпаем старинный китайский фольклор.

Артём Дёмин , Борис Львович Рифтин , Илья Михайлович Франк , Китайские Народные Сказки , Сказки народов мира

Сказки народов мира / Средневековая классическая проза / Иностранные языки / Зарубежная старинная литература / Древние книги