Немезида

Зал аудиенций был настолько велик, что на его площади могли бы вольготно разместиться три таких дома, как у Сабрата, и украшен такими сокровищами, что их стоимость, по всей вероятности, соответствовала всем прочим домам в том же районе, вместе взятым. Это была выставка украшений и ценностей со всего южного края Сегментума Ультима: неброские скульптуры с Дельты Тао и Павониса с автографами на этикетках, гобелены и  вышивки с Ультрамара, картины из колоний Восточного Предела, триптихи потрясающих пиктов в серебряных рамках, стекло и золото, сталь и бронза... Содержимое одного этого зала посрамляло даже самые богатейшие музеи Исты Веракруз.

Размышляя о своём родном мире, Йозеф машинально поднял взгляд к овальному окну над его головой. Там, в величественной тишине, плыла планета; она разворачивалась своей дневной стороной, и над зелёно-голубыми лентами океана около экватора катился рассвет. Но, несмотря на всю её красоту, он не мог стряхнуть ощущение, что она висит над ним неким огромным грузом, готовым упасть и раздавить его, как только он отвлечётся. Он отвёл глаза и обнаружил рядом с собой Дэйга. Второй префект мельком на него посмотрел, и  выражение лица его напарника было подавленным.

– Что мы здесь делаем? – негромко спросил Дэйг. – Посмотри на это место. Одни только осветители, наверное, стоят столько, что можно купить губернатора. Я ещё ни разу за всю свою жизнь не чувствовал себя таким плебеем.

– Я знаю, что ты имеешь ввиду, – ответил Йозеф. – Просто стой молча и кивай в нужных местах.

– Не пытаться себя показать, ты это подразумеваешь?

– Что-то в этом роде.

Хиссос, который стоял в нескольких метрах от них, негромко бормотал в воздух. Йозеф предполагал, что у оперативника должна была быть некая разновидность импланта-коммуникатора, позволяющего осуществлять субвокальную регистрацию речи и посылать вокс-сообщения с той же лёгкостью, с которой егеря Стражи делали это по рации. Благодаря богатствам Еврота, барон и его клан явно имели всё самое лучшее из возможного. Сабрат ясно понял это в тот момент, когда во внутреннем дворе участка приземлился космический челнок Консорциума – элегантный, похожий на лебедя, корабль, совершивший идеально точную посадку, которая практически не потревожила деревья. Тем не менее, это плохо сочеталось с запущенностью, которую он видел в комплексе торговцев днём раньше. Он мельком подумал об этом, сделав в голове пометку поразмыслить на эту тему в дальнейшем.

Челнок стремительно вознёс их на низкую орбиту, навстречу громадной овальной туше "Иубара", флагмана Консорциума Еврот и космического дворца повелевавшего им вольного торговца. Горстка прочих судов меньших размеров вилась вокруг "Иубара", как прислужницы вокруг королевы – и Йозеф подумал о них, как о более мелких, исключительно из-за гигантских размеров флагмана. Тоннаж кораблей сопровождения с лёгкостью составил бы конкуренцию самым большим крейсерам системы, которые принадлежали истанским СПО.

Псайкер Перриг осталась на поверхности, настояв на том, чтобы её отвезли в Двор Бласко для произведения считывания. Хиссос объяснил, что женщина обладала способностью провидеть недавнее прошлое предметов, на которые она накладывала руки, и имелась надежда, что она возьмёт в этом месте телепатический след Сигга. Скельте выпало её сопровождать, и немая паника на лице егеря была ясна, как день. Префект восхищался тем, что Хиссос казался совершенно равнодушным к сверхъестественным способностям Перриг. Он говорил о ней так, как Йозеф или Дэйг могли бы обсуждать сноровку, проявляемую на месте преступления офицерами-архивистами – как о не более чем коллеге-дознавателе со своими собственными уникальными талантами.

В часы, прошедшие с момента его прибытия – и бесцеремонного отстранения Лэймнера – Хиссос целиком погрузился в дело о серийных убийствах, впитывая каждую крупицу информации, до которой только мог дотянуться. Йозеф понимал, что мужчина уже обладал всеми сведениями, которые Консорциум Еврот был в состоянии ему дать – как бы иначе он узнал имена всех в участке, если не из заблаговременных консультаций с Горосп и её подчинёнными? – но он всё ещё составлял своё мнение о ситуации.

Дэйг взял два-три часа на то, чтобы поспать в комнате для дежурных, а Йозефа заразила спокойная настойчивость Хиссоса, и он сидел вместе с ним, заново пересказывая ему свои соображения и впечатления. Вопросы оперативника были исключительно проницательными и не несли в себе никакого подтекста. Хиссос заставил префекта заново обдумать суть фактов и версий, и Йозеф обнаружил, что  начинает испытывать к нему симпатию. Ему нравилось отсутствие притворства, прямые манеры Хиссоса... и нравился он сам, за то, что с первого взгляда увидел Бёртса Лэймнера насквозь.

– Здесь есть что-то большее, – сказал Хиссос поверх дымящейся кружки рекафа. – Сигг, убивающий и играющий в художника-трупореза... Это не складывается.