Часы в столовой к ночи стали,И гости допили вино.Он говорил, а мы молчалиИ смирно слушали его.Он говорил, что плох Шекспир,Что скучны Баха бормотанья,Что жаждет оглушенный мирЧетырехстопного молчанья.Он был по-своему поэт,И новой эры возникалоНеотвратимое началоНа тысячу иль больше лет.1956
Луна
Луна хотела высказаться ночьюНа солнечных часах, но не смогла.Она старалась долго,Она и так и сяк пыталасьДать знать о том, что было на уме,В большом серебряном мозгу,Но зря:Стрела не отклонилась,Тень не легла.И долго сад следил, оцепенев,И с ужасом цветы смотрелиНа эту муку.И больше — миллионы лет —Луна не пробовала выражаться.1959
Кассандра
Это было в те времена,Когда наши отцы,Между едой и спаньем,Развлекались мечтой о бессмертии.Они давно прошли в райЧерез верблюжье ушкоИ там теперь, на иголках,Сидят и ждут нас.В те временаЛюди ходили в гости,И за чайный стол иногдаСадилась одетая по моде,Молодящаяся особа.Она много и громко говорилаИ гадала на кофейной гуще.Мужчины снисходительно слушали ее,А женщины — некрасивые и ревнивые —Считали, что она много жестикулирует,Повторяет одно и то жеИ выпивает лишнее.Хозяйские дети,Пока их не уводили спать,Стояли в дверях и смотрелиНа ее шляпу с траурными перьями,На ее узкую руку в кольцах,На ее фальшивые жемчугаИ синие, синие очи.Где-то она теперь, богиня и пророчица.Осмеянная, забытая?И кому и какими древними поверьямиЕще веют ее упругие шелка?1959
Я остаюсь
Я остаюсь с недосказавшими,С недопевшими, с недоигравшими,С недописавшими. В тайном обществе,В тихом сообществе недоуспевших,Которые жили в листах шелестевшихИ шепотом нынче говорят.Хоть в юности нас и предупреждали,Но мы другой судьбы не хотели,И, в общем, не так уже было скверно;И даже бывает — нам верят на словоДохохотавшие, доплясавшие.Мы не удались, как не удалось многое,Например — вся мировая историяИ, как я слышала, сама вселенная.Но как мы шуршали, носясь по ветру!О чем? Да разве это существенно?Багаж давно украли на станции(Так нам сказали), и книги сожгли(Так нас учили), река обмелела,Вырублен лес, и дом сгорел,И затянулся чертополохомМогильный холм (так нам писали),А старый сторож давно не у дел.Не отрывайте формы от содержания,И позвольте еще сказать на прощание,Что мы примирились с нашей судьбой,А вы продолжайте бодрым маршемШагать повзводно, козыряя старшим.1959