Немой набат. 2018-2020

– На Большой земле, Иван Семёнович, наблюдается, я бы сказал, подобие безвременья, началась подготовка к транзиту власти.

– Уважаемый Виктор Власович, – деликатно перебил генерал, – скажу откровенно, я не очень люблю дискутировать по вопросам текущей политики. Ныне у каждого свой взгляд на деяния верховной власти, споры лишь углубляют размежевание. У меня, – поворотом головы указал на свой пасечный приют, – радиоприёмник отменный, на всех диапазонах и на нескольких доступных мне языках передачи слушаю. Радио в наши дни на-а-много опередило стереотипы телевидения. Для тех, кого интересует нерв времени, оно гораздо привлекательнее, – в совокупности, конечно, если на разных частотах ловить.

Донцов осёкся. Не понимая, что хочет услышать от него Иван Семёнович, вопросительно глянул на отца. Генерал сразу уловил причину замешательства, располагающе заулыбался:

– Понимаете ли в чём дело, Виктор Власович, пчеловодство – замечательное занятие. Оно, разумеется, требует знаний, пониманий, навыков и, само собой, здесь стрижей считать, ротозейничать некогда. Но, во-первых, заботы необременительные, во-вторых, заняты руки, как принято говорить, на автомате работают. А голова-то свободна! На свежем воздухе шарики, – коснулся пальцами седых волос, – крутятся-вертятся непрестанно. – Пошутил: – Пчёлы, они великие советчики. Гудят, жужжат день-деньской, слушаешь часами их симфонию, наблюдаешь, как они общаются меж собой, как обходятся с чужаками, с трутнями, как летят впереди молодого роя исковые пчёлы, и любопытные мысли одолевают. На основе прежнего опыта концептуальные суждения накапливаются. А как мне их на Большую землю транслировать?

Хитро посмотрел на Виктора.

И только тут Власыч понял, что для умудрённого особой профессией генерала он, Донцов, предстаёт вовсе не в качестве источника новостей с Большой земли, а наоборот – становится как бы каналом связи с ней, по которому Иван Семёнович рассчитывает передать свои соображения, мысли о чём-то важном, выпадающем из поля зрения тех, кто вершит политику сегодня. Из маститого знатока столичных ньюс Власычу предстояло перевоплотиться в добросовестного слушателя, из лектора – в студента. Виктор был крайне удивлён таким поворотом разговора, но сразу сообразил, как отчаянно ему повезло, в который раз!

Иван Семёнович, как положено, как учили с первых лет службы, начав с общих тем, в данном случае с пчеловодства, перестроился на иную волну, приближаясь к чему-то главному.

– Я Запад хорошо знаю, по долгу службы изучил его и с фасада и по задворкам, чердаки и подвалы облазил, понял его как бы на генном уровне. А потому изрядно удивлён, что и политики и лидеры нашего общественного мнения обольстились задушевным отношением Запада к России в девяностые годы. Да и сегодня с трепетом ловят каждый дружелюбный сигнал, рассчитывая на сближение. Некоторые даже на взаимопонимание надеются – пусть в перспективе. Но мне-то, познавшему, что в основе западных добродетелей лежит предельный цинизм, ясно: свататься бессмысленно – свадьбы не будет. Ни-ког-да!

Иван Семёнович лениво отогнал нескольких пчёл, налетевших на мёд, посмотрел на Донцова и счёл нужным уточнить свою мысль:

– О чём говорить, если Штаты, едва вступив в соперничество с Китаем, сразу запретили обучение китайских студентов передовым технологиям. Интересы Америки! Америка превыше всего! И прощай «всемирная отзывчивость». Всё весьма вульгарно: вместо плавильного котла там уже давно сборная солянка с несовместимыми ингредиентами. Вообще, надо учитывать, что англосаксонское право с его принципом: «Можно всё, что не запрещено», который у нас прославляют, максимально отделено от нравственности. Отсюда – и прославленный американский цинизм. Страшно сказать, в своё время фирмы «Вестингауз» и «Сименс» громко судились по поводу того, каким током казнить на электрическом стуле – постоянным или переменным? Кладбищенская жуть. Вы можете представить нечто подобное в России?

– Башибузуки! – возмущённо, хотя и некстати, воскликнул старший Донцов.