Ненадёжный признак

— Ну ты же мой жених? Ты пришел со мной познакомиться?

Если что-то и могло вырубить Джеффа со стопроцентной гарантией, так это слово «жених», употреблённое в непосредственной близости от него и к нему же относящееся. Выучить-то он его выучил, но был уверен, что оно ему ещё долго не пригодится. А вот поди ж ты — прилетело, откуда не ждали. Поэтому он первым делом потерял дар норвежской речи, а потом отрицательно и энергично замотал головой, так что вода с капюшона веером полетела в стороны, как с отряхивающегося пса. Покашлял, прочищая горло.

— Не я жених. Я есть потерян.

— Наверное, ты просто этого ещё не знаешь, — рыженькая улыбнулась, продемонстрировав неполный комплект маленьких белых зубов, — я же ещё не выросла.

— Мнэ-э, — только и смог сказать на это он.

— Пойдём, покажу тебе, где я живу, — девчушка шагнула к нему и протянула маленькую ладонь. Джефф, поколебавшись, взял её за руку.

— Теперь нужно посмотреть в окошко.

— Окошко? А, здесь! — он послушно наклонился к зеркалу, которое по-прежнему крутилось на верёвке, рассыпая по ёлочному сумраку световые отблески, и осторожно в него заглянул.

Грохот воды и яркий солнечный свет обрушились сверху, будто кто-то ведро опрокинул. Позади Джеффа теперь ревел водопад. Перед ним расстилалась ровная зелёная лужайка и шумела берёзовая роща, на ветке одного из деревьев крутилось знакомое зеркальце. Девчушка вытянула свою ладошку из его руки и с важным видом принялась собирать то ли цветы, то ли какую-то лесную ягоду. Она то и дело садилась на корточки спиной к Джеффу, и всякий раз, когда она это делала, из-под длинного подола платья показывался рыжий кончик её хвоста. Пушистая, аккуратная кисточка, как у недавно рожденного телёнка. Конечно, затеяв охоту на хюльдру, не стоит слишком удивляться хвостатым девочкам, встреченным в предположительных местах обитания взрослых хюльдр. Но Джефф, заметив эту кисточку, почему-то расстроился. Он смотрел, как малышка собирала ягоды — да, точно, это была ранняя июньская земляника — а на душе у него скребли кошки. Ладно, пообещал он себе, как-нибудь разберусь.

Первым делом он снял рюкзак и стянул с себя мокрый анорак. Потом решил определиться со стратегией отступления.

— Хей, малышка! А как я есть возвратить? Снова маленькое окно? А я один — оно пропустить?

Девчушка обернулась, ойкнула озабоченно и вприпрыжку подбежала к нему.

— Нет, через окошко никому нельзя! — она состроила серьёзную мину и погрозила маленьким пальчиком. — Мама не разрешает туда ходить. Ты ей не говори, что я там была, ладно? Не скажешь?

Она придирчиво оглядела горсточку ягод в своей маленькой ладошке, выбрала самую крупную и протянула её Джеффу. Тот с самым серьёзным видом осмотрел ягоду со всех сторон и осторожно положил её в рот. Причмокнул, кивнул одобрительно: вкус прямиком из детства, точь-в-точь как клубничный бабл-гам, когда только-только начинаешь его жевать.

— Не делай бояться, я не скажешь. Так где я обратно?

— Окошко у нас что-то вроде черного хода, а если тебе захочется обратно, ты под водопадом пройди. Видишь, вон там, сбоку, большой белый камень. На него встаёшь — и под водопад шагаешь.

— Понял, — кивнул Джефф, который уловил чёткую связь «белый камень» и «иди под водопад».

— Всё, готово, — объявила рыженькая, демонстрируя ему длинную травинку, на которую были вкривь и вкось нанизаны краснобокие земляничины, — теперь пойдём, я познакомлю тебя с мамой, папой и сестричкой. Нам вон туда! — и она махнула рукой в сторону скал неподалёку. Тропинка начиналась от водопада и вилась между камней, поднимаясь всё выше.

Час от часу не легче. Кажется, он услышал что-то вроде «маленькая сестра». Сестричка, значит. Он хмуро подобрал с земли брошенный рюкзак.

— А далеко мы там?

— Нет, здесь близко! Сначала до той сосны, видишь там, наверху? А оттуда уже наш дом видно. Догоняй!

И она деловито направилась к холму, старательно держа соломинку с ягодами перед собой. Пушистая кисточка её хвоста то скрывалась под подолом, то снова показывалась, и он никак не мог перестать на неё смотреть. Они с Кайсой здорово поругались, когда говорили о детях, которые могут быть у Олли. Как ты не понимаешь, горячилась Кайса, хюльдры — не люди! Это нечисть лесная, они уводят наших мужчин, потому что своих у них нет! Мальчишки у них не родятся, только девочки. А чтобы мужьям домой не хотелось, хюльдры их очаровывают, так что те накрепко забывают о своей человеческой семье. Затвайсишь хюльдру, чары развеются, и Олли очнётся! Вот увидишь, ещё и спасибо тебе скажет!